– Ты будешь удивлена, – Женечка перешёл на свой излюбленный саркастичный тон, – но сия, как ты сказала, гениальная идея пришла не мне в голову. В твою голову, если быть честным, она тоже не приходила.

Во все твои прошлые пришествия на грешную Землю, первым делом ты напрочь сносила себе мозги ещё до рождения.

Ира, не обижайся, но девица по имени Эриана была, мягко говоря, со странностями. А если точнее, то современная медицина поставила бы ей однозначный диагноз олигофрения.

Тем не менее, тебе, несмотря на разнесённый тобою вдребезги собственный мозг, удалось стянуть обстоятельства так, чтобы обеспечить себе на будущее воплощение яркое воспоминание о земном бытие. Я лишь смиренно сыграл свою роль.

– И в чём она состояла?

– Отделяя от тебя земное тело, мне удалось помочь тебе некоторым образом изменить твою энергетическую структуру. Снизить её интенсивность. Из-за этой интенсивности, Вы, госпожа Палладина, сносили себе мозги, а заодно так закручивали обстоятельства, что в редких случаях выходили за пределы младенчества.

– А теперь произошло что-то вроде восстановления, и ты в ужасе ждёшь, что ж теперь будет?

– Истинно! Купаться идём, или ты решила сменить традиции?

– В отношении традиций всё по-прежнему.

Ира спрыгнула с кровати и оделась.

– Полотенце не забудь, – напомнил Женечка, натягивая свитер.

– Доброе утро, – томно приветствовал их в гостиной Лоренц.

– А где Зив? – спросила Ира.

– Караулит Татьяну Николаевну, пока вы отношения выясняете.

Ира улыбнулась.

– Лоренц, она всё равно в спальню подниматься б не стала.

– Думаю, что да. Но, видишь ли, несмотря на возраст, со слухом у неё всё в порядке. – Лоренц многозначительно посмотрел на них.

Ира ответила на его замечание таким же многозначительным взглядом и сказала:

– Мы – купаться. Компанию составите, надеюсь?

– А как же, – мяукнул Лоренц и спрыгнул с дивана.

Зив присоединился к ним по дороге, а на обратном пути их окликнула со своего двора Татьяна Николаевна. Женечка сообщил ей, что, как минимум, до обеда её присутствие необязательно. Татьяна Николаевна обрадовалась и испросила разрешение не появляться сегодня вовсе, так как приглашена к друзьям на день рождения.

– О чём речь, Татьяна Николаевна? Конечно, идите!

– Спасибо, Ирочка, я просто волнуюсь, что без обеда и без ужина тебя оставлю.

– Татьяна Николаевна, неужто Вы считаете, что я позволю Палладиной умереть голодной смертью? Ни за что! – весело отчеканил Женечка.

Когда они вчетвером уселись в гостиной за столом, Ира заявила уверенным тоном, но с шутливо-проказливыми искорками в глазах:

– Значит так, господа. Мне тут Евгений Вениаминович очень кстати заметил, что ему, не пойми с чего, в земном бытие периодически начинает мерещиться нечто вроде смысла.

В связи с этим у меня возникла непреодолимая потребность избавить его, себя и всех окружающих от всевозможных наваждений.

Поэтому, друзья мои, всякое словоблудие относительно осмысления сего бренного мира настоятельно рекомендую прекратить, хотя бы на время, и вплотную заняться дальнейшим совершенствованием того, что более не будет, как я надеюсь, хотя бы временно, подвергаться словоблудию.

Женечка хохотал. Лоренц и Зив тоже предались веселью.

– Ребят, серьёзно, пока я торжественно не сдам в печать Женечкину книгу, а поющий дом – его хозяину в полностью готовом к проживанию виде, до этих самых пор, прошу вас: никаких даже намеков на… Вы все прекрасно знаете на что.

– Табу, так табу. Уговорила, – ответил за всех присутствующих Лоренц.

– Ир, тебе, по большому счёту, больше нет смысла заниматься моей книгой.

– Женечка, в том смысле, на который рассчитывал ты, наверное, нет, а вот в том, в котором на неё рассчитываю я, невообразимо огромный. И потом, неужели тебе не хочется увидеть своё детище опубликованным?