Ира уступила свою спальню Владу с Алиночкой, постелив себе на диване в кабинете. Наташе с Дашунькой предоставили Лёшину комнату на третьем этаже, а Женечка облюбовал диван в гостиной.

Ночью имела место некоторая передислокация.

Как только стихли крадущиеся перемещения между гостиной и третьим этажом, к Ире тихонько вошёл Влад.

– Ты с ума сошёл? – шикнула на него Ира.

– Как ты догадалась? – прошептал в ответ Влад, обнимая её и закрывая рот поцелуями.

Часы на экранчике мобильника показывали семь минут третьего.

– Завтра, точнее, уже сегодня, до полудня продрыхну, – сказала сама себе Ира и моментально уснула.

Сделанный накануне засыпания прогноз не оправдался.

Ира открыла глаза с первыми лучами солнца, чувствуя себя выспавшейся, отдохнувшей и бодрой. Она прислушалась, затаив дыхание.

В доме царила гробовая тишина. И не только в доме. Ни раскатов майского грома, ни шума от потоков воды с неба из-за окна тоже не доносилось. Солнечные лучи по косой заглядывали в комнату.

Ира открыла окно, и кабинет наполнился пением птиц и отдалённым гулом бушующей переизбытком воды реки. Ира ещё раз прислушалась к звукам дома и, стараясь ступать как можно тише, спустилась в гостиную.

– Доброе утро, Палладина, – приветствовал её громким шёпотом Женечка, восседавший на диване и в компании Лоренца и Зива поглощавший кофе.

– На мою долю, как я понимаю, кофе нет? – прошептала, подходя к столу, Ира.

– Отчего же? Я знал, что ты сегодня рано встанешь, – прошептал Женечка и вылил в приготовленную для неё чашку содержимое турки.

– И с чего это такая осведомленность?

– Ир, если ты думаешь, что я понятия не имею, с кем ты провела эту ночь, ты глубоко заблуждаешься.

– Во-первых, не всю ночь, а только её часть. И потом, какое это имеет отношение к моему раннему подъёму?

– Во-первых, надеюсь, что эта часть прошла замечательно, а отношение к твоему раннему подъёму она имеет самое прямое.

– С чего ты взял?

– С твоих же собственных слов, которые, если не ошибаюсь, звучали примерно так: «Влад – это ракетное топливо».

– Не помню, чтоб я тебе это говорила когда-нибудь.

– Насчёт твоей памяти, это неважно, но, согласись, такая формулировка есть в твоём сознании. – Женечка уличающе улыбнулся.

– Есть, – сквозь зубы вынужденно признала Ира.

– Вот, видишь? – шёпотом возликовал Женечка. – Ладно, Палладина, не злись. Лучше спроси, как мои успехи, – светясь самодовольством, предложил он.

– Ну, и как твои успехи?

– Ты знаешь, ничего неожиданного. Всё по плану. Но ощущения… – Женечка всеми доступными ему средствами изобразил крайнюю степень омерзения. – Правда, я надеюсь на достойную компенсацию всех издержек. – На его лице сияла улыбка злорадного предвкушения.

– Женька, а ты, оказывается, не садист. Ты – садомазохист.

– Ты думаешь, я испытывал удовольствие от того, что меня вот-вот стошнит? Ничуть. Я даже в какой-то момент пожалел, что затеял всё это. Знаешь, я, оказывается, был о твоей бывшей соседке слишком высокого мнения, когда предположил, что в постели она полный нуль. Это не просто нуль! Это…

– Же-еня! – возмутилась Ира. – Может, ты был недостаточно ласков с ней?

– Не думаю. Знаешь, когда я лёг рядом с Натали…

– Послушай, может, ты не будешь делиться со мной подробностями? – Иру передернуло.

– Наконец-то, ты поняла меня! – торжествующим шёпотом воскликнул Женечка, явно имея в виду Ирин брезгливый вздёрг. – Ума не приложу, что с ней муж делает?

Ир, подумай сама! Она ведь, сколько её помню, завидев меня, прям как кошка перед котом приседать начинала. Представляешь, какая мечта у девочки сбылась? В таких ситуациях даже воплощённую фригидность страсть обуревает. А эта – ну хуже полудохлого тюленя.