– Можешь назвать подряд три явления, которые тебя НЕ оскорбляют?

Айрин задумалась, а я нехотя собрал себя в кучу и поднялся на намятые ноги. Как я и подозревал, ее проблема не в том, что мир к ней жесток или как-то несправедлив, а только и исключительно в отношении. Небось кинь к ее ногам небо в алмазах и луну с вкраплениями чеддера – и то оскорбится. Посчитает, что то ли дешево покупают, то ли держат за феечку, неспособную содрать эту луну самостоятельно. Женщины, блин.

Машина появилась в поле зрения – сперва свет фар, потом обрисовался и силуэт. Без орудия на крыше, что не может не радовать. Громоздкая такая кабина. Ну да, тут такие края, что приплюснутые мазератти без надобности – местные ездят исключительно на пикапах либо внедорожниках. Я сделал пару шагов навстречу, отгородив своих спутников – чисто на всякий пожарный, вдруг они и посторонних людей начнут раздражать – и приветственно помахал обеими руками, демонстративно держа их подальше от висящего на груди пулемета. Еще бы решить, что делать, если они не захотят останавливаться, а предпочтут подло, но мирно меня объехать? Мик бы остановил машину любым из пяти способов на выбор – правда, выбор так себе, все варианты как один включают его неподъемный башмак и тупые травмы у водителя. Я же не настолько крут, чтобы штурмовать подобные металлические чудища с одним лишь залихвастским «кия!», а стрелять в незнакомых людей – самый что ни на есть моветон.

Но ничего, пронесло. Ночные ездоки повели себя в высшей степени отзывчиво, тут же скинули скорость и остановились, не докатив до меня какую-то пару ярдов. Могучая морда фордовского пикапа в слабом обратном отблеске фар дружелюбно оскалилась решеткой радиатора. Из кабины в обе стороны высунулись две физиономии настолько близкие по духу, что я чуть не прослезился – широченные бородатые ряхи в одинаковых бейсболках. Тот, что за рулем, лет сорока, просто упитанный, как кабанчик у заботливого хозяина, штурман же очевидно старше, с длинной седой бородищей, и уже откровенно жирный, словно подсел на те коварные хранительские сухпаи. Обожаю толстых – они обычно добрые, ибо ни бегать, ни драться, ни даже толком укрыться от пуль не способны. А вон в кузове за кабиной еще двое появились – тоже не так чтоб пушинки. Это, наверно, их младшенькие. Кабина, как я погляжу, двухдверная, с одним посадочным рядом, так что молодежь по всем правилам субординации едет на задворках.

– Добрый вечер, джентльмены! – всегда полезно быть вежливым. Даже если в итоге это окажется неуместным, по крайней мере сам себя сможешь поздравить с тем, что не утратил достоинства так уж с разбегу. Будут меня еще упрекать в том, что я неспособен начинать разговор иначе как со «Слышь, козлина!». – Не подбросите ли нас в сторону Джипсумвилля? Мы тут слегка отбились от своих.

Толстяки из кабины переглянулись.

– Военные, что ли? – уточнил старший участливо. В этих краях еще не забыта традиция, согласно которой разговоры ведет наиболее заслуженный. Это вам не интернет-форум, где авторитет тот, кто всех перекапсит.

– С нами гражданский специалист, – ответствовал я ему в тон в той же доверительно-сочувственной манере. Вроде как и не соврал, ибо на вопрос формально не ответил, и пусть кинет в меня камень тот, кто не считает Айрин гражданским специалистом. Она очень, очень специальная девушка.

– О как, – солидно покивал бородач, и водитель его тоже затряс головой, демонстрируя полное понимание вопроса. Не понимаю я Айрин – ну как можно не любить эту публику? Душа нараспашку, вместо мозгов смесь условных рефлексов и телевизионной пропаганды, попросишь попить – непроизвольно ключи от ранчо отдадут. И верят же, всему верят! – В Джипсумвилль, говорите? Мы-то сами в Виннипег, там вроде ваши стоят, верно же?