Если верить подсказке плакатами распределенной по стенам вагончика то коду, названному Кристиной соответствовала станция «Центральный парк-3». Выйдя из подземки, ребята, шагая вровень – Кристина, обнимая Джейсоном с одной стороны, все также дружески сжимала руку Роина с другой – двинулись по узкому идущему в гору проулку, зажатому громоздкими зданиями центрального района города. Заново открывающему для себя мир Роину предстояло немало удивиться, увидев пару метел, совок и бочок для мусора, летая по воздуху самостоятельно убирающих улицу. Оказалось, всем этим ансамблем управлял находящийся в его центре парящий маленький железный шар размером с футбольный мяч, смотрящий на мир единственным механическим моргающим глазом. Робобиоты представляли собой полноценные механические тела с кабелями-венами, сердцем мотором, в которые при помощи магических хитростей вдыхалась жизнь. Армидею обслуживали Сферы, те самые размером с футбольный мяч летающие шары, окруженные так называемым телекинетическим полем, в рамках которого они могли взаимодействовать с любыми неодушевленными предметами. Поэтому со стороны могло показаться, что метлы убирающие улицы, которыми он управлял, будто ожили и умело паря стали подметать сами собой. Имея неограниченный доступ к магии артэоны весь физический труд, все обслуживание себя переложили на подобных искусственно создаваемых существ.

Ребята вошли в самый настоящий лес, за кованой оградой раскинувшийся в глубине города. Будто пытаясь что-то компенсировать, агонизируя в постоянном противостоянии с чем-то, магия в этом мире по неустановленным причинам не могла оставить здешнюю флору в покое, постоянно преображая и видоизменяя ее. Разумеется, волшебные деревья и растения, представленные новыми уникальными видами это неотъемлемый элемент любого пронизанного этой силой мира, но в данном случае имела место самая настоящая волшебная аномалия, глобально приводящая к возникновению растительных мутантов на основе естественных представителей флоры. Растительных мутантов видоизменяемых зачастую по нескольку раз на протяжении длинных жизней. Ботаника как наука в таких реалиях была бессмысленна, ограничиваясь лишь описанием первообразов и основных линий мутации, а леса особенно в глубине своей пышностью и разнообразием форм могли превзойти любую даже самую смелую фантазию.

Каменную дорожку, по которой войдя в парк шагали ребята, зажимали дебри великанской черемухи, источая цветущий свой весенний аромат на украсившихся молодой листвой ветвях уже во всю распустившейся нежно розовыми самыми настоящими цветами. От дорожки в стороны меж тенистых дебрей уходили многочисленные манящие тропинки. Пришедшие сюда в сегодняшнюю жару горожане расположились на траве лужаек, укрывшись в тени деревьев, читая книги, устраивая пикники или пока непонятно для Роина застыв, с закрытыми глазами, будто мертвые просто лежали на спинах целыми группами. В нескольких здешних правильных форм прудах купание было запрещено, но посидеть у берега глядя на воду, на плавающих в ней откормленных парчовых карпов, поплавать на челне наслаждаясь какой-то понятной только артэонам тишиной можно было сколько угодно. По краю миновав здешний обширный обжигаемый солнцем партер, где-то по ту сторону которого над высотными хвойными верхушками возвышалось еще метров на тридцать колесо обозрения; сойдя с дорожки, по тропинке в душистой тени зарослей выйдя на волейбольную площадку, пустующую в нынешней жаре, пройдя еще немного ребята, наконец, вышли на сокрытую окружением первообразных берез лужайку, в противоположном краю которой на пляжном покрывальце лежали еще три участника новой компании Роина.