– Вот он, – быстро проговорил напарник хриплым голосом, указывая на что-то в лесу. – В орешнике, на десять часов! Святые угодники, это он, сэр! Чтобы я сдох! Это он…

Тони посмотрел в указанном направлении.

Чарли отчаянно закричал:

– Слева, у ручья, слишком много ветвей. Орех так не растет, сэр! Это лежка корректировщика, Богом клянусь!

Отбросив лишние мысли, Тони приник к окуляру прицела. Вскоре он держал перекрестье на цели. Дыхание было глубоким и ровным, словно минуту назад не рвались взрывы. Тони сам не понял, как это вышло.

Предвкушая выстрел, напарник подался вперед и уперся в куст. Вдруг раздался громкий треск, и Чарли с ужасом замер. Над его головой закачались сломанные ветви.

Леоне толкнул парня локтем: «Чего творишь?»

Солнечный зайчик, отраженный от немецкого бинокля, словно бритвой полоснул по глазам. Чертов ганс смотрел прямо на них.

Волосы у Тони встали дыбом.

– Быстро сваливаем!

Поздно.

В небе появилась тонкая дымчатая нить, а затем еще и еще. Уши уловили зловещий свист.

Первая мина упала в нескольких ярдах. Снайперов накрыло комьями сырой, тяжелой земли.

В голове Тони бил колокол, в ушах звенело. Содержимое желудка рвалось к горлу, открытому рту.

– А-а-а-! – закричал Чарли и перекатился в канаву.

Тони упал следом. Он сжал кулаки и едва не зарылся лицом в землю. Перед глазами маячил циферблат наручных часов, на зубах хрустело. Снайпер быстро спрятал оружие под себя, вспомнив уроки сержанта Ричардсона из учебки. Сержант твердил, брызжа слюной на костлявый подбородок:

– Винтовка – продолжение руки морпеха. Без нее вы – покойники. Усекли, мать вашу?

Снайперы вздрагивали от каждого взрыва, на спины им налипали комья грязи, оборванные листья и щепки. Пыль забивала горло, мешала дышать.

После того как все стихло, Тони закашлялся и снова посмотрел на часы. Было одиннадцать часов в Кассино и пять в Нью-Йорке. Там скоро откроют метро… Он с досадой зарычал: прошла всего минута, а чувствовал себя так, будто пролежал здесь целый день и чуть не сдох!

Он уже видел, на что способен минометный залп. Крики, стоны, запах горелого мяса. Сразу вставать нельзя, иначе ты легкая цель. Раненых не уносят в лазарет, полевые хирурги оперируют на месте. Это страшное зрелище, когда одной рукой доктор зажимает бедолаге глаза, а другой засовывает в рану целое полотенце. Хорошо, если есть ампула с морфием. Иным предлагают сжать зубами ремень.

– Ты нас чуть не угробил! – зашипел Тони. – Колонна выбита, ганс наверняка свалил. Или ждет, пока мы отойдем с позиции, чтоб снова заложить «самоварщикам»…

Чарли опустил голову и посмотрел на командира.

– Виноват, сэр. Если позволите… Этот парень еще там. Он не станет рисковать. Будет дожидаться темн…

– Тогда нам некуда торопиться! – перебил Леоне и развел руками.

– А что, если… – Чарли закусил губу. – Я подберусь к гансу и кину гранату? Он драпанет, тут ему и крышка.

Тони покачал головой, на мгновение прикрыв глаза. А вдруг получится?

И без того дерьмовое настроение совсем испортилось. Стоит рискнуть. Не из-за какого-то героизма, а ради «Дела». Он посмотрел на открытое лицо напарника, на дурацкий ковбойский шарф.

– Ладно, ковбой. Будь по-твоему. Но обещаю, что в лагере я набью тебе морду.

Чарли скрылся в зарослях. Проводив его суровым взглядом, Тони сменил позицию. Но она оказалась не самой удачной: на голых камнях чувствовал себя как горный козел под прицелом охотника. Ни укрытия, ни путей отступления!

Перекрестье прицела замерло на гнезде корректировщика, сплетенном из орешника. Немного другой ракурс, но это ничего. Теперь главное, чтобы парень не подкачал.