Тони вскочил и бросился к двери, уже понимая бессмысленность своих действий. Капитан ловко подсек новобранца. Тот упал, клацнув челюстью.

– Ты чего, Дерек?

Адамсон отправил на пол очередной плевок.

– Там некому помогать… Подбери сопли! Это война. Вбей уже в голову…

Тони сел, привалившись к стене. На ней лопнула и посыпалась штукатурка. Он поднял голову. Слезящиеся глаза зло смотрели в потолок.

– Они это заслужили, – заметил Дерек со злостью.

– Кто?

– Местные подстилки. Когда пришли немцы, они гроздьями свешивались из окон, несли цветы и бросались на шею.

«Ты-то откуда знаешь!» – мысленно возразил Тони и вздохнул.

Лицо капитана стало каменным. Он сказал глухо, словно из-под земли:

– Чувства – для слюнтяев. Нужно просто делать свою работу. Вот и все.

Тони хотел было задать вопрос, но, уловив настроение командира, закрыл рот. Кажется, тот поделился наболевшим.

– Ну? Что хотел спросить?

– Дерек, ты… счастлив служить дяде Сэму?

– Да.

– А что делал до войны?

Адамсон прильнул к оптическому прицелу и хмыкнул:

– Был еще счастливее. Не забывай про бинокль.

Не прошло и четверти часа, когда Дерек присвистнул. Винтовка в его руках азартно лязгнула затвором.

– На три часа, парень.

По узкой неглубокой канаве полз, волоча на спине огромную катушку, долговязый ганс. На каске сверкала какая-то клякса, на лбу – капельки пота. Глаза смотрели с прищуром. Солдат явно что-то искал.

Капитан улыбнулся и весело спросил:

– Видал пятно у него на башке?

– Да, сэр.

– До сорок первого вермахт малевал на касках щит с орлом. Теперь его старательно закрашивают. Красноармейцы отбили гансам чувство прекрасного. Мишень, стреляй – не хочу. Сияет, как задница полковника Стоуна.

Тони тихо рассмеялся. Любопытная штука. Здесь, на передовой, ты – царь и бог. Авторитет штабного начальства так низок, что даже пошутить можно. Он не успел стереть улыбку, когда раздался выстрел. От резкого звука заложило уши. В воздухе запахло порохом.

Капитан извлек гильзу и, чтобы не оставлять следов, сунул в карман. Он сплюнул. Убил человека, не испытывая видимых неудобств.

– Все. Точка! А я уж думал, зря корячимся, – выдал он и, заметив взгляд подчиненного, добавил: – Это был ремонтник. Дом рухнул и перебил кабель. Потому наш дорогой штандартенфюрер и заткнулся. Между прочим, ремонтники – хорошая цель. Лучше только пулеметчики или офицеры.

– А снайперы?

– Что снайперы?

– Ну, вражеские.

На лице капитана появилась мрачная улыбка.

– Молись, чтобы увидеть их первым.

Закинув винтовку на плечо, он проверил, чтобы ничего не забыть.

– Правило номер один: после выстрела меняй позицию.

Шмыгнув в соседний дом, снайперы поднялись на чердак, где в черепице зияли огромные дыры. Там, под крышей, нещадно палило, стоял густой запах мочи. Трудно поверить, что еще ночью они стучали зубами от холода. Какие здесь резкие перепады!

– Отличное местечко, Зеленщик. Располагайся. До ночи из города все равно не свалить. И потом, вдруг явится новая цель. Подождем здесь. Никогда не бегай за врагом, автобусом и женщиной, иначе они слишком много о себе возомнят.

***

Улица, что просматривалась с чердака, сохранилась лучше соседней. Сосны-пинии, подъезды с чугунными перильцами, резные ставни. Все это создавало почти идиллическую картину.

Но любоваться архитектурой Тони не стал. Он погрузился в собственные мысли. «Дело», то, что с большой буквы, на поверку вышло не таким уж благородным. Уверенность пошатнулась. А после встречи с Аполлонией он и вовсе размяк. В груди разгорелось иное пламя. Прав капитан, чувства – для слюнтяев. Тони скрипнул зубами. Наговорил черт-те что: класть гансов в два ствола, как индеек, а сам…