Былого эффекта неукротимой львицы она уже не производила. Скорее забитая волчица, которая сейчас бросится в предсмертном порыве, чтобы перегрызть тебе шею. Глаза дикие, ненависть так и сочится.

Очередной укол и я даже не защищался, он был такой вялый, что я просто отпрыгнул.

– Да не прыгай ты сельский клоун, дай мне тебя прикончить.

– Почему сельский и клоун? Не думаю, что в оставшихся селах есть клоуны. – Я перехватил клинок обратным хватом и просто толкнул ее щитом.

Ингрид упала на маты, но быстро встала, сделала пару вздохов и зарычала. Видимо, из последних сил бросилась на меня. Зачем кричать, когда ты атакуешь? Лучше дыхание побереги.

Я начал отступать, а она в пару прыжков попыталась меня догнать в выпаде. Медленно. Просто подался ей вперед, схватил ее за руку. Она решила перейти в рукопашную, и честно, к такому плотному контакту, я был не готов.

Ингрид кувыркнулась и обхватила меня ногами за и туловище. Я начал терять равновесие, если я упаду на нее, ей будет больнее. Но я не устоял, и пока мы падали она пыталась меня колотить.

Я дернул рукой и заехал бедной девочке рукояткой прямо по голове. Глаза ее закатились, а она отключилась. Ой-ой-ой. Зачем же она сняла шлем.

Из пола арены прямо напротив выхода, выдвинулся вверх мат и оттуда выехал пузатый медком. Быстренько просканировал девочке место ушиба, сделал маленькую инъекцию какой-то витаминки, заботливо замотал холодную повязку. Потом заехал в свой ящик обратно, но мат в пол не задвинулся.

Ингрид была без сознания минуты три.

– Ты где так научился биться, в вирте так не бьются, – Первое, что спросила Ингрид, когда открыла глаза, – У тебя явно какая-то сильная школа, очень мне знакомая, но я не понимаю, откуда ты научился этому.

– Да то там, то сям, – Она в обиде за удар по голове, а это уже хорошо, – Самоучка.

– Врешь, самоучка так не умеет. Я тут каждые две недели сижу, ко мне разные заходили, виртуального фронта, какие-то спортсмены. – Она почесала место ушиба, – Первые просто сопляки, уже после первого удара, они начинали хныкать и называли меня сумасшедшей. Вторые техничные, но их искусство для того, чтобы побеждать в спорте, а не в драке. А ты бился подло.

– А может у меня предки японские самураи? Какая тебе разница, умею и умею, – Говорить же, что я один из тех мертвяков, которые проводят сутками в электросне, таких не любили еще больше чем виртеров.

Электосон не любили по разным причинам, главное конечно, что можно тронуться умом, и, как правило, это было тайной. Сам никто никогда не начнет рассказывать своим друзьям и знакомым, что неожиданные умения, которые ты получил, не являются плодами твоих трудов.

Получить навыки, не прикладывая усилий, жаль только без выбора какие. Либо везло, либо нет. В любом случае, выучиться чему-то, ничего не делая, оставляет большой соблазн. Особенно когда жизнь твоя не космос.

Поэтому практически во всех случаях человек имел ограничение на время, проведенное в глубоком погружении. Полное погружение – хоть круглые сутки, но оно и навыков тебе никаких оно не даст. Это была вынужденная мера, потому что люди с неустойчивой психикой теряли грань между реальностью и электросном. А потерять ее очень легко.

–Нормально голова. Ты там уснул? – Ингрид вывела меня из размышлений, щелкая пальцами у меня перед глазами, – Вроде как это ты меня по голове приложил, а не наоборот.

– Задумался, ты что-то говорила?

– Говорю, что мы застряли тут, и надо выбираться.

Девушка легко и изящно встала и пошла к дверям арены. Медком по-прежнему не спустился, и когда мы поняли, что выйти не получится из-за того, что медком перегородил двери. Я не сдержался от смеха