Озадаченный Коряга на минуту замер, затем последовал звонок на его трубу, который шёл со скрытого номера.

«Ну и хрен с ним», – майор сбросил непонятный вызов и с головой погрузился в математические раздумья. Телефон снова заиграл песенку. Мешает же. Мозги у человека плавятся от напряжения, а тут доставать кто-то вздумал.

«Что за придурок в такое время названивает?» – опер не выдержал. Неодушевлённые предметы сделали первый ход.

– Да! – жёстко рявкнул сыщик.

– Слава, Гончаров беспокоит, – спокойно и властно прозвучало из динамика.

– Слушаю, Анатолий Валентинович, – голос майора сразу сменил тон.

– Там орлы твои паренька сегодня взяли. Что с ним?

– Всё нормально, завтра доработаем, а откуда…, – опер не успел договорить.

– Ты не в себе, что ли? Я всегда знаю, что в моём отделе творится, – жёстко рыкнул командир. – Короче, обстоятельства изменились, пусть погуляет пока.

Коряга не верил своим ушам. Столько сделано, тщательно подготовленная лично им, и проведенная, он уже считал, что только им, удачная акция улетала в ноль. То, что его ребята сидели четыре дня в засаде, его не касалось. Находясь в легком ступоре, волк или уже нет, что-то лепетал не своим голосом:

– Но Вы же…, как же…, я же…

«Орден» растаял в тумане небытия.

– Прямо сейчас? Может завтра? – майор решил, что, может, не так понял.

– Слава, по-моему, сегодня не твой день. Я должен повторять приказ дважды? – прозвучало с недоумением.

– Извините, Анатолий Валентинович…, понял…, есть…, конечно, – волк задыхался от переизбытка непонятных чувств – козлёнок сейчас уйдёт.

Майор естественно никуда не пошёл, а просто набрал дежурку. Резко восстановились командные интонации, голос стал похож на стальные жернова – сейчас начнёт молоть:

– Бутыркин, ты?

– Да. Кто говорит?

– …в пальто говорит, – выдал Коряга. – Ты там чего…?

– Есть…, понял…, конечно.

«Сразу надо узнавать. Завтра ещё и стукача этого… вычислю. Скотина. Такой вечер испортили», – Коряга ругался ещё минут пять, вспоминая всех, кого только смог, потом, выпучив глаза, орал на подчинённый стул. Трезвело. Настроение хладнокровно и методично тащило своего хозяина в нулевую точку. Затем, решив просто положить стул в багажник, а машина и с разинутой задницей спокойно доедет, успокоившийся и присмиревший полицейский занял водительское место и… Ничего. Автомобиль отказался заводиться. Неодушевлённые предметы сделали второй ход.

Майор сидел и тупо глазел на мёртвую приборную панель. Чего он только не предпринял к тому времени, чтобы оживить агрегат: и пепельницу вычистил, и по колёсам постучал, и капотом похлопал. Эмоций уже не осталось – полный тупик. Сколько он так просидел? Нельзя точно сказать, да и не важно. Очнувшись и вконец озверев от бессильной всепоглощающей злобы, Коряга с каменным лицом вылез из мёртвой машины. Надо на ком-нибудь сорвать свою злость, выместить, так сказать, негатив. «Кукушка» и у полицейских не железная, может перегреться. Кому тогда будет нужен человек, привыкший повелевать окружающим миром и всё? К Наполеонам с Гитлерами могут на отдых определить. Внутри неотвратимо что-то скисало.

«Щас», – решил хозяин. Дело в том, что четырёхколёсного любимца ему подогнал старый приятель Генка Локотков, знакомый ещё со школьной скамьи: вместе росли, вместе дрались на улице, потом занимались спортом. Всё как у всех. Коряга, с вновь непонятно откуда взявшимся энтузиазмом, решил набрать наметившуюся жертву. Конечно, он не собирался с товарищем ничего такого плохого делать. А может и собирался, кто ж его знает? Смысл не в этом. Майор с заблестевшими глазами достал из кармана смартфон и… Правильно. Пациент скончался прямо на глазах. Просто представьте, что с вами случится в этой ситуации? Неодушевлённые предметы сделали третий ход.