Гром – и молнии сверкают.
Крики «сволочь!», «подлый гад!»
Канонаду заглушают.
Рёв моторов броневых,
Залпы пушек под закат
И воздушных, штормовых
Превращают землю в ад.
За Херсон ведётся бой.
Каждый метр берёт солдат.
Ведь Россия за спиной,
И ответственность стократ!
Бахмут бьётся, как чужой,
Каждый дом – оплот преград!
Бьётся с нами брат родной,
Хоть объятьям был бы рад…
Ждут Одесса, Николаев,
Харьков и Житомир, Львов.
Ведь фашизм давно гуляет
Средь российских городов.
Гибнет недруг, как трава.
Воин режет без одышки.
Притупляется коса,
Бой идёт без передышки…
Лишь покуда косу точит,
Воин смотрит, удивляясь…
Враг дерётся что есть мочи,
Умирая, прибавляясь.
Он ресурсы накопил
И идёт, не отступая…
Поле – кладбище могил.
Бьём и бьём мы, не считая…
«Будет время – разберёмся…»
Будет время – разберёмся,
Кто напротив тут стоял…
Мы, надеюсь, доберёмся,
Где их логово, причал.
А пока на острие
Мы идём к победным целям…
В Украине – нет войне!
Нет раскачанным качелям!
«Гордость, радость за ребят…»
Гордость, радость за ребят,
Что сейчас освобождают
Украину от «школят»,
Что под НАТО заседают…
«Триста тридцать три!» – кричат,
И ракеты – снова к цели…
«За Россию!», «За ребят!» —
Мы фашистов не стерпели.
Не добили в прошлом веке
(Перегнули с добротой),
Вновь пришлось надеть доспехи,
Чтоб покончить с их чумой.
Гром – и молнии сверкают.
Русский дух! Аллах! Христос!‥
Вновь фашистов убивают,
Ведь их много развелось.
Отец, скажи
Отец, в детсад меня ты отдавал?
Встречал из школы или провожал?
Иль только мама? Мама всё одна
Боролась с детства за мои права?
Я помню, на охоту брал меня
И на рыбалку. Правда, не всегда.
Укладывала мама и будила,
Стирала, одевала и кормила.
Я понимаю, что наш общий дом
Ты строил с дедом, со своим отцом.
Но мама, помню, тоже помогала,
И бабушка кирпич вам подавала!
Стоит наш дом красивый у причала,
А я грущу. Порою одинокий…
Уж деда нет. И бабушки не стало.
А ты холодный очень и далёкий…
И я, отец, хочу спросить тебя:
Ты помнишь милость своего отца?
Иль в нашем деле только общий дом,
Который строил с дедом и с отцом?
А в школу он, мой дед, тебя водил?
Встречал, ругал за двойки и кормил?
А может, только бабушка была?
Отец, ответь, где в том моя вина?
Люблю тебя, как маму, как сестру,
Как бабушку, как дедушку люблю.
Любимый папа, мама ведь права,
Когда вздыхает в поисках тебя.
Ты постоянно занят где-то там,
Где платят, наливают по сто грамм.
А мы всё смотрим допоздна в окно,
Придёшь – и сразу на душе тепло.
Отец, скажи: любовь твоя остыла?
На днях вдруг мама тихо приуныла.
Её утешить долго не могли.
Отец, ты нас забыл? Забыл? Скажи…
Я – Красный Лиман
В октябре на весь мир прогремел резонанс.
И ликует сегодня страна вся моя,
Что Херсон, Запорожье, Донецк и Луганск
Возвратились в Россию. И с ними был я!
Я похож на увянувший красный тюльпан.
Я – израненный, кровью испачканный!
Наречён я был именем «Красный Лиман».
Но был хунтой фашистской захвачен я.
Разрушают весь мой городской монолит.
И от боли я плачу слезами и кровью!
Но я верю: Россия опять победит…
Задышу я свободно с привольным здоровьем.
Наречён я был именем «Красный Лиман».
Но изранен, унижен врагами, избит
И похож на увянувший красный тюльпан…
Но Россия ещё за меня отомстит!
В ином мире
Посвящается памяти лётчиков и других людей, трагически погибших в военных конфликтах и от рук террористов в мирной жизни
У ног моих растёт берёза,
Как символ жизни, где бывал…
Грустит у изголовья ива —
Я в жизни плакал, тосковал!
На грудь мне камень тяжко лёг,
Такой огромный, округлённый,
Как будто он к душе порог,
Где дома нет… Дом оголённый.
Из бронзы там стоит плита,
На ней – гравюра в позолоте:
«Тут упокоилась душа,