– Запустить протокол подключения к системам законсервированного корабля.

– Цель?

– «Вечность». Доложить о результатах.

В ответ на попытки «Харона» установить связь панель управления разгромленной рубки отозвалась мерцанием выживших диодов. Какие именно системы отреагировали на внешние запросы, понять было невозможно. Замигали огни даже на некоторых расставленных в рубке приборах, прежде казавшихся просто мусором.

– Подключение подтверждаю, – раздался голос компьютера «Харона». – Бо́льшая часть систем не активна. Внешний запуск невозможен.

– Что работает?

– Дальняя связь и реактор. Частично – жизнеобеспечение.

– Экипаж?

– Данные отсутствуют.

– Кто же присматривает за этим корабликом? – спросил самого себя Дисфарси.

Свой вопрос он задал вслух, но бортовой компьютер «Харона» ему не ответил. Видимо, не определил фразу как запрос. Роберто вышел из рубки и начал осторожно осматривать корабль. Заказчик не сказал, где именно на корабле могут храниться золотые пластины, а значит, придётся искать везде.

Несмотря на наличие энергии, корабль был пуст. Его состояние не было похожим ни на консервацию, ни на штатную работу. Снова возникло ощущение дремоты: корабль то ли прилёг отдохнуть, то ли принял снотворное. В его коридорах и каютах не было ни людей, ни следов их деятельности. Конечно, если не признавать таковым сам корабль.

Роберто спускался всё ниже и ниже к грузовому трюму и двигателю. Осматривая ведущий к ним коридор, он увидел на полу полускрытое инеем бурое пятно. Он вообще вряд ли бы его заметил, если бы не провёл по этому месту лучом фонаря. Кровь натекла возле закрытой технической ниши. Он поддел створку двери, и она с трудом сдвинулась. Внутри на полу сидела женщина без скафандра в одном комбинезоне.

Покрывавший её лицо иней не оставлял сомнений, что она мертва. Дисфарси внимательно осмотрел её, стараясь не прикасаться. На правом боку он заметил рану – иней не смог скрыть разрыв ткани. На левой стороне груди находились две нашивки: «Джейн О’Нейл» и «Сиберд». Видимо, именно Джейн сообщала Энрико о посторонних на Желладе. Зачем же тогда она вернулась?

Он прикрыл створку и направился в сторону последней не обследованной им части корабля – грузового отсека. Как это часто бывает, нужная вещь оказывается в том месте, которое проверяешь последним. По дуге коридора Роберто Дисфарси вышел к широкой двери грузового трюма. На ней, в отличие от стен корабля, не было узоров инея, а по нижнему краю шёл неровный сварной шов. Плазменная горелка, которой, судя по всему, и пытались заварить дверь, лежала рядом. Роберто проверил её заряд – батарея была пуста.

– Капитан вызывает «Харон», – произнёс в микрофон Роберто. – Проверь содержимое трюма.

– Трюм для сканирования недоступен, – ответил через несколько секунд «Харон».

– Вот тебе раз, – удивился Роберто.

Бортовой компьютер «Харона» тактично промолчал.

Некоторое время Роберто стоял перед дверью в нерешительности. Обычно грузовые трюмы никто не экранирует. Астроархеологи, конечно, люди не совсем обычные, но в их действиях логика есть всегда. Прятать что-то от внешнего наблюдателя просто так они бы не стали. Это если предположить, что прятали именно астроархеологи.

Дисфарси проверил работоспособность горелки, на мгновение сверкнув струёй плазмы, и потянул за рычаг. Усилители работали исправно, и дверь штатно сдвинулась в сторону.

Трюм был освещён и обогрет. Облако тёплого воздуха хлынуло из открывшейся двери и растеклось по потолку коридора, с которого тут же упало несколько капель воды. Грузовой трюм активно функционировал, перемигиваясь огоньками работающей аппаратуры и подвывая лопастями вентиляторов. В сравнении с провинциальным запустением уже осмотренных коридоров, здесь царила активность мегаполиса. Вот только никого живого заметно не было: это была обитель механизмов.