– Конечно, шучу. Скажите, вы смогли осмотреть Сина?

– Он не зеркало, ― покачал головой Хуртулей. ― И не маг. Определённая чувствительность есть, но я не стал бы переживать.

Карл облегчённо прикрыл глаза. Хуртулей поймал себя на мысли, что за последние два десятка лет из красивого статного мужчины король превратился в старика, а ему не было и пятидесяти. Телепат из нынешнего правителя получился слабенький, может потому и проклятие обошло его стороной.

– Я несколько раз думал о том, чтобы всё это прекратить, ― тихо проговорил Карл. ― Зачем миру безумцы, которые могут начать войну, уничтожить достижения своей истории, убивать и калечить из-за собственной паранойи? Зачем?

– Алтарь, ― просто ответил Хуртулей.

Старику почудилось эхо Спящего, но это было лишь вода, капли которой упали с потолка в подставленную деревянную кадушку. Маг в последний раз взглянул на венец и, положив его на бархатную подушечку, закрыл крышку футляра. На ней мастер Алехси сотворил из деревянной мозаики чудесного змея, который горделиво гнул шею и топорщил крылья. Алые капли рубинов горели в глазницах Змея. Такие шедевры уже не делают, а знание утеряно вместе с Алехси много-много лет назад.

– Мне всегда казалось, что это старая пугалка для детей, ― Карл потёр подбородок и прочёл четверостишие детского стишка:

Спящий дремлет под горой.

Ты лицо его умой.

Не слезами, кровью алой

Стройных путниц запоздалых.

– Я такого ещё не слышал, ― усмехнулся Хуртулей. ― Расскажу как-нибудь ему: он всегда смеётся, когда слушает легенды про себя. Между прочим, не все они были такие уж стройные. Чаще жертвовали старых и некрасивых, но бывали и исключения.

– Благо, что наше исключение понравилась ему. Или не благо, смотря с какой стороны посмотреть, ― совершенно не по-королевски проворчал Карл и поднялся со своего места. ― Если будет что-то ещё, скажите мне сразу. Я должен быть готов. Особенно сейчас.

– Позвольте спросить… Что вас так беспокоит?

– Прогрессисты воюют с консерваторами, а рабочие устраивают стачки. Не говоря уже о том, что жрецы не справляются с клятвами и не могут вовремя выдавать свидетельства о рождении, смерти, свадьбах… Вот, кстати, может, вы сможете помочь? До меня дошли слухи, что в отдалённых округах жрецы не могут накладывать клятвы и приходится посылать кого-то из ближайших обителей.

Маг улыбнулся одними уголками губ:

– Магия покидает наш мир. Клятвенники теряют свои силы так же, как и все другие.

– И мы тоже? ― во взгляде Карла зажглась надежда.

– Нет.

– Жаль. Наверное, так всё было бы проще, ― король печально улыбнулся. ― Сообщите мне, если что-то изменится.

Проходя мимо стола, Карл задержался у футляра. Открыл его и коснулся своего венца. Тот вспыхнул золотым сиянием ― ровным и надёжным.

Алтарь был холоден. Дыхание вырывалось изо рта клубами пара. Маг бросил на камень меховую шубу и сел на неё, размяв ноги. В этот раз темница была холодной и мокрой, а голос Спящего сонным.

– Здравствуй, Хуртулей. Что случилось?

Вокруг царил мрак. Видимо Альгар не желал придавать Хаосу обличье какого-нибудь помещения. Маг рассказал о своих экспериментах с венцом. Несмотря на то что подобная проблема встречалась им не впервые, в этот раз выхода Ан не видел.

– Обманщик ты, Хуртулей, ― проворчал Спящий. ― Почему не сказал ему всё?

– А если он не выдержит? Два сына, и оба прокляты. Мало нам было Эдуарда Безумного? Между прочим, я тебе говорил про него…

– Хватит, ― оборвал мага обитатель темницы. ― Это Август настоял на том, чтобы допустить сына к венцу. Ты сам просил его попробовать родить ещё одного ребёнка от другой женщины.