– Да нее, это и вправду весело.

И тут, снова со знанием толкового словаря, мне продолжилась лекция о субкультурах России и всего мира. Это оказалось интересно. К тому же проще спрыгнуть на верёвке с Белого дома, чем заткнуть Настю. Она разговаривала без остановки и даже не спрашивала мнения собеседника, но мне это нравилось. Так что лучше неё, мне бы никто и не объяснил. Спустя минут сорок настал мой черёд рассказывать. Только уже про прыжки. И я с удовольствием поведал ей, как докатился до жизни такой. Про Серёгу и Капюшона. Про то, как сам стоял перед первым прыжком, про основателя этого «вида спорта» ― Дэна Османа.

Настя слушала не перебивая. И когда я закончил ― поинтересовалась:

– А этого капюшона никто больше не видел?

– Нет, ни разу.

– И новостей про него нет никаких?

– Нет, не слышал.

– Может, это был призрак Дэна Османа? ― заговорщицким голосом спросила она.

– В нашем мире, конечно, всё возможно, но не до такой же степени!

– А вдруг… Он ищет себе сторонников? ― не унималась Настя. ― Вот смотри. Какие чувства человек испытывает после прыжка?

– Радость, позитив, ощущение падения. Ценность жизни, у некоторых, ― неуверенно сказал я.

– Воот. То есть ― добрые чувства. И точно никто после прыжков не пойдёт убивать, насиловать или грабить ближайшие пару дней.

– Точно не пойдёт.

– Значит, прыжки делают мир лучше. Так как в нём прибавляется счастливых людей. Пусть на какое-то время, но счастливых. К тому же счастье не может длиться вечно. Поэтому он обучает людей, чтоб они продолжили это дело.

– Всё, сдаюсь. Я понял, что с тобой бесполезно спорить. ― Сказал я, задумываясь о резонности аргументов.

– Это точно, ― довольная собой, отрезала Настя.

Мы поговорили ещё какое-то время, пока моя собеседница не достигла Дашиного крыльца.

Я положил трубку и невольно начал перебирать произошедший разговор. О том, чтобы делать мир лучше, я мало задумался. Скорее даже не обратил на это внимания. Меня больше заботила личность Насти, ― хренасе девочка!

Что-то здесь точно не вяжется. Меня к ней тянет. Хотя пару дней назад только и познакомились. Вспоминаю о ней часто, чувствую, ожидает ещё масса сюрпризов. Но пока мне нравится такое положение дел. А лезть под коврик, чтобы сосчитать всех тараканов, пока не стоит. Пусть выбегают по одному. На этой прекрасной мысли я и погрузился в сон, не подозревая, что просплю первые пары.

***

Следующую неделю прыжков не было. В город пришёл мороз. Настоящий и довольно редкий для нашего края. Выше -35 температура не поднималась даже днём. Город практически замер. Люди понапрасну не выходили из дома, те счастливчики, которым удалось завести машины, одиноко неслись по свободным дорогам, а популяция бомжей и бродячих собак резко сократилась.

Это была неделя ожидания. Ожидания прыжков и разумеется встречи с Настей. Мы теперь постоянно созванивались, и это превратилось в еженочный ритуал. Начинался он около часу ночи и мог продолжаться до утра. До этого времени я и не догадывался, что так долго можно разговаривать по телефону.

Про себя я уже решил, чем должна закончиться наша следующая встреча. Но как правило, перед чем-то хорошим, зачастую, всплывает полоса препятствий. И эта полоса либо усилит кайф от задуманного, либо может и вовсе свести его на нет. И морозы являлись именно этой полосой. Ну, первым уровнем, самым началом. Ведь, по сути, вся жизнь является этой полосой. Пока я злился, думал: «какого чёрта!», препятствия появились в самый неподходящий момент! ― температура не изменялась. Но как только я перестал обращать на них внимания и начал радоваться телефонным звонкам, как благам в последней инстанции, на удивление, стало теплеть. Причем, погода оказалась, скорее, не препятствием к встрече, а проводником. С помощью неё мы настроились на одну волну. И теперь смогли бы наверно пережить все заморозки на южном полюсе. Общаясь лишь по телефону, но видимо этого не требовалось. Воцарилась самая превосходная зимняя погода. Минус пять и солнце. Мечта любого горнолыжника и зимнего роуп-джампера.