Ее взгляд уперся в Джерри. Эта была еще одна, и, вероятно, основная из причин, почему она до сих пор стояла в тени холла. Анна не могла заставить себя войти в гостиную и поздороваться. Она стеснялась. Да, именно стеснялась, и никакое другое слово не приходило ей на ум. Она, взрослая замужняя женщина, проведшая треть жизни среди абсолютного мужского большинства, имеющая за своими плечами тысячи тысяч километров преодоленного пространства, стояла, прячась у стены из-за незнакомого мужчины в собственной гостиной. Наваждение.

Откровенно говоря, последнее время у нее часто возникало ощущение нереальности происходящего, словно мироздание насмехалось над ней. Господь с усмешкой по кусочкам отнимал у нее именно то, чего в глазах окружающих у нее должно было быть с избытком. То есть счастья и любви. Красоты она была вопиющей. Именно этим словом описал ее десять лет назад Григорий Орлиевский, остановившись как вкопанный перед ней на городском пляже Барселоны. Он бежал вслед за улетевшим от порыва ветра зонтом и врос в землю, увидев сидящую на песке Анну. Застыл, окаменел, сказал ей про вопиющую красоту и больше никуда не делся. То есть буквально больше не отошел от нее ни на шаг. Все 10 лет.

Шел 2024год. Жизнь стремительно менялась изо дня в день, заставляя гнаться за собой привычных к прежнему, докризисному ритму существования, обывателей. Приходя в себя после тяжелого начала 20х, планета забурлила с неимоверной силой. Всплеск покорения космоса, медицины; появление на дорогах беспилотных автомобилей, сверхскоростных поездов. Новые технологии завоевывали пространство абсолютно во всех направлениях науки и техники, и прежде всего, в космической программе. Орлиевский был на полдороги к лицензии пилота. Эту короткую неделю ему еле удалось украсть у учебы, и он вдыхал всем телом море и солнце после долгих месяцев тренажеров и модулей. Он не поверил своим глазам, увидев ее лицо. Каждая черта была выписана каллиграфически идеально. Огромные черные глаза, кожа с дынной подсветкой, профиль греческой богини. Роста она была выше среднего и очертания ее тела ничем не уступали чертам лица. Все это венчала копна иссиня-черных волос, спускавшихся ниже талии. Орлиевский понял, что он не уйдет с этого пляжа без нее. Закончилось это тем, что уже через несколько месяцев Анна, спрятав все свое роскошество под комбинезон, практически поселилась в доках, не видя ничего кроме шаттлов и обслуживающих их мужчин в такой же одежде, как и она сама.

В город на какие-либо развлечения они выбирались крайне редко, даже на летние месяцы все чаще оставались на шаттле, в котором фактически жили. Круг ее общения помимо часто отсутствующего Григория, являли собой Родригес и Илья. Младший Орлиевский, или Номер 2, присоединился к их команде шесть лет назад. Впрочем, Илья был достаточно редким гостем в нерабочее время. Он проводил каждую свободную минуту на кайте или дельтаплане, или испытывал новые лыжи. До последнего спуска он был искрометно веселым жизнелюбивым адреналинщиком, способным развеселить ее и заставить смеяться в голос, что было большой редкостью для Анны. Собственно, на этом ее круг общения заканчивался. Были, конечно, какие-то случайные лица и голоса, но для Анны они словно оделись в один огромный летный комбинезон, и она их не различала.

Любовь к Григорию сначала казалась ей безусловной, так он был хорош в своей улыбке и размахе, а потом стала как-то мельчать, словно изживая себя в скудном пространстве ремонтных доков. Он стал плоско шутить. У него потели подмышки. Он часто упрямо молчал именно тогда, когда необходимо было сказать что-то важное и остроумное. Он принимал непонятные решение и стал как-то особенно неправильно прикасаться к ее телу, так что у нее мурашки шли от отвращения. Чем нежнее он старался провести губами по шее жены, тем более ощутимый спазм подкатывал к горлу, и хотелось заорать и ударить его. И, в конце концов, Анна поняла, что больше не может оставаться с Орлиевским. Ни дня, ни минуты не в состоянии быть рядом с этим сильным, красивым, умным и успешным мужчиной, с которым счастливо жила 10 лет.