– Осматриваете крепость? – спросил старик дребезжащим голосом, продолжая улыбаться Пьеру. – Ей уже около тысячи лет! Ее стены видели и рыцарские походы, и славные турниры. А несколько веков назад вон в том здании, – старик показал на крышу одного из домов, был госпиталь для офицеров, в котором бывал и сам Наполеон! Это во время сражения под Аустерлицем! Да! Древнейшие места! – повторил старик, повертевшись на одном месте, чтобы охватить взором большую часть города. Сейчас это только развалины, а раньше! Раньше здесь кипела жизнь, сколько интересных людей здесь можно было встретить, какие страсти, поступки, судьбы! А какие дамы… ради которых сражались, умирали и делали глупости… – при этих словах старик, как показалось Пьеру ехидно взглянул в его глаза, слишком близко приблизившись к его лицу, как это бывает с людьми плохо видящими.

Пьер, с трудом сдержавшийся, чтобы не отпрянуть, сделал безразличное лицо, как будто не понял намеков старика, решил, что тот подошел, благодаря возрасту, к стадии небольшого маразма, и поэтому путает уже и быль, и небыль, и поддакнул для вежливости.

– Да, да! Интересно! Вы живете в этом городе? – спросил он, немного отклонившись назад.

– Почти, не далеко от него, – ответил старик, махнув в сторону кладбища.

– Так, может быть, вы подскажете, где здесь можно хорошо пообедать? – спросил Пьер, стараясь перевести разговор в другое русло.

– Вас четверо, если я не ошибаюсь, – спросил старик, снова улыбнувшись, и как бы, изучая лицо Пьера. – Та мадам внизу, вероятно, ваша жена? Она очаровательна, обожаю толстушек. Хотя мне сейчас уже не прилично думать о женщинах, – хихикнул старик. – Я-то уже для них не интересен.

– Ну, что вы, мосье, – подбодрил его Пьер. На вас, еще, и молоденькие смотреть могут.

– Побольше хороших эмоций, и возможно, что ваши слова окажутся правдой, – улыбнулся старик, расправив спину и опустив воротник. – Но пока что такие страсти для вас, в вас-то они еще бушуют! – усмехнулся он, и фамильярно похлопал Пьера по спине.

Пьер удивился, почему он позволяет старику продолжать этот пикантный разговор.

– Наверное, скидка идет на возраст, – подумал он, ничуть не рассердившись. – Что остается такому деду, только воспоминания, иллюзии, да интерес к чужим интрижкам

Он представил сам себя лет, этак, через сорок! Себя с жидкими седыми волосенками, с отвалившейся челюстью, костлявым телом и непременно в кресле каталке, которую возит молоденькая медичка в коротком халатике, из-под которого, непременно выглядывает соблазнительное молодое тело. И, которая, для того, чтобы подбодрить его древнего, уверяет, что он еще очень симпатичен… Ему стало не страшно, а смешно, потому, что это должно было произойти еще совсем не скоро, и вообще не с ним, и оправдал поведение старика.

К тому же разговор с этим человеком, который уже немного затянулся, был прекрасным оправданием и плавным переходом от его желаний к действительности, от прелестей Мишель, к строгому взгляду Полет. Наперед, зная предстоящий допрос Полет, почему он так долго отсутствовал, он теперь мог с невинным видом, объяснять жене, что задержался на крепостной стене, потому что долго разговаривал с одним приятным стариканом.

***

Пьер вышел из блиндажа, а Мишель судорожно просчитывая, сколько же минут длилась эта сцена, вздохнула и с облегчением и с разочарованием, потому что страсть Пьера против ее желания зажгла в ней ответную. Ей уже хотелось продолжения поцелуев…

– Нет. Нет! – сказала она сама себе, быстро представив весь этот кошмар, если все станет известно Полет. – Это предательство!