Макдональдс нашелся на углу Рузвельт и Олд Рут. Заказав стандартное меню, Кира пристроилась в хвосте очереди на выдачу. Краска на куртке засохла и кое-где потрескалась, придав ткани благородный эффект «кракелюр». Ожидая заказа, Кира отколупывала кусочки и стряхивала на пол под осуждающие взгляды темнокожего уборщика. Стоически выдержав молчаливое, но очень заметное порицание, обилие косых взглядов и пару насмешливых комментариев от компании подростков, она забрала пакет и поплелась обратно. Обходила лужи, размышляя, почему вместо метро послушно топает к машине федерала, жевала фаст-фуд и мечтала о щедрой порции зеленчукова супичка из ресторанчика у Иржи.

Бургер упал в пустой желудок легко и беззвучно, принеся с собой приятную тяжесть. Кира утрамбовала его быстро закончившейся картошкой, допила слабый кофе и поняла, что не наелась. Несколько минут посидела в машине, споря с собой о нежелании выходить в сырой чикагский день ради еще одного бургера. В битве лени и голода победило последнее. Кира нехотя выбралась из машины, прикидывая успеет ли смотаться за второй порцией до возвращения Рейфа.

– Да чтоб меня! – бухнуло низким баритоном. – Пиявка! Ты?!

Кира медленно повернулась. Джим Холл, все такой же высокий, черный и огромный стоял напротив соседней машины и скалился так, словно только что выиграл в лотерею. В первый момент желание прикинуться не понимающей по-английски глухонемой было настолько велико, что Кира натянула на лицо коровье выражение до того, как поняла всю бесполезность затеи. Холл понял тоже, глумливо заржал и сообщил:

– Не придуривайся. Это машина Камеро, который в последние дни удивительно любезен с коллегами и все время пропадает в городе, – быстренько изложил свои наблюдения маршал, приближаясь к ней вразвалочку. – Выходит, правду говорят, что старая любовь не ржавеет.

– Ему так не говори, – хмыкнула Кира. – Узнаешь о своей родословной больше, чем хотел.

– Что ж я – изверг? – Холл поднял руки ладонями вверх.

Кира хотела сказать, что он скорее едкий говнюк, но не успела.

– Твою мать! – рявкнул за спиной Рейф, добавив пару испанских, весьма вульгарных эпитетов. – Сказал же – посиди в машине!

Сумерки опускались на город бережно, как мягкое одеялко на задремавшего ребенка. Засветились фасады магазинчиков, замерцали уличные фонари, немногочисленные прохожие, скрывались с улиц, торопясь домой к ужину. Время от времени взгляд выхватывал из будничного пейзажа стремительно перемещающиеся тени, и Кира опознавала вампиров, вышедших с вечера пораньше по своим делам. Угрюмое молчание федерала сопровождалось его же косыми взглядами и осуждением. Рассматривая улицу за окном, Кира пыталась понять, почему ей от этого обидно.

– Я хотела сходить за едой! – не выдержала она на очередном перекрестке. – Что вообще Холл забыл в бюро? Команда же расформирована.

Некоторое время было тихо. Кира, решив, что Рейф не ответит, прикрыла глаза и с неприятным удивлением обнаружила вялую головную боль. Она вилась тоненькой ниточкой беспокойства, вызывая впечатление, что они упускают что-то важное. Запахло крепким табаком. Кира приоткрыла глаз и увидела, что Рейф курит, гипнотизируя взглядом светофор.

– После нашего сногсшибательного триумфа Служба маршалов выделила целое крыло под вампирские нужды. Уже два года с ним работаем.

– Ты, наверное, рад.

– Счастлив. – Сарказм был густ.

– Почему не Эшли? Вы с ней лучше ладили.

Рейф тяжело вздохнул, на мгновение стиснув зубы, отчего губы превратились в тонкую линию.

– Эшли… с ней, в общем, не сложилось.

– Понятно, – свернула тему Кира, хотя понятно ей не было. – А Наташа как?