– А почему он с тобой сюда не пришел? – влезает сделавшая заказ на две безалкогольные – для начала – Кровавые Мэри Обухова. – И за пиво бы платил, и домой отвез. И не надо вешаться на первых встречных.

Виолетта тоже явно не одобряет методы, которыми наша общая подружка добивается экономии карманных денег.

– Да вы чего? Я для этого и хожу сюда – чужих парней поцеплять, навыки соблазнения свои потренировать, ну, типа не терять квалификацию. Зачем мне здесь свой "самовар"? Тем более я Никитосу сказала, что сегодня у нас важная миссия – найти Кирке бойфренда.

Первый же глоток коктейля застревает у меня в горле, и, поперхнувшись, я выплевываю его обратно в бокал с черешком сельдерея и лаймом.

– ЧТО ты сказала?!

– Правду. Лично я тебя сюда ради этого притащила. И ты пришла, разве нет? Он, кстати, пожелал нам удачи.

Этими словами она ставит точку в своем участии в беседе, так как возвращается ее филантроп-назначенец с двумя бутылками пива в руках. Я отодвигаю от себя бокал с испорченным напитком, чувствуя, как пылает от нестерпимого стыда лицо. Теперь он будет думать, что я охотница за парнями! Такая же, как Вика. Хотя он и раньше мог так думать – не зря же мы дружим. "Если он вообще о тебе думает", сама себе язвительно возражаю я, но этим не успокаиваюсь, продолжая развивать мысль о том, как ужасно я теперь выгляжу в его глазах.

Погруженная в свои мысли, я не замечаю, что Вика со своим новым другом куда-то отходят, и на ее стул слева от меня опускается Виолетта. Подталкивает ко мне новый бокал и сочувственно спрашивает:

– Ты что, знакома с ее Никитосом?

Я киваю и делаю глоток. Горло обжигает мощная доза алкоголя – эта "Мэри" явно не безалкогольна. Вытаращенными глазами я смотрю на подругу.

– Подумала, что тебе нужно выпить. Там двойная порция водки.

– Я вообще-то водку не пью, – выдавливаю я.

– Я знаю. Но это и не водка, а водкосодержащий напиток, – наставительно изрекает будущая золотая медалистка.

– Действительно, – усмехаюсь я и, согласная с тем, что немного выпить мне не помешает, делаю второй глоток, меньше и осторожнее.

Краем глаза вижу, что Обухова удовлетворенно кивает.

– Почему на тебя так влияет упоминание Викиного парня, полагаю, лучше не спрашивать?

Чуть повернув голову, я смотрю в ее понимающие глаза. Спалилась…

– Не стоит. Если мы не собираемся сегодня напиваться.

Взгляд подруги перемещается куда-то мне за плечо, и ненакрашенные, но припудренные, губы расплываются в ехидной улыбочке. Я поворачиваю голову в том же направлении, куда смотрит она, и вижу парня, сидящего у стойки наискосок от нас, и не сводящего с меня пронзительного взгляда пугающе темных глаз. Он сидит, наклонившись вперед, почти лежит на барной столешнице, и мне кажется, что это неспроста. Словно он не хочет, чтобы люди, сидящие между нами, и другие, постоянно подходящие за выпивкой, не заслоняли меня от него, не мешали обзору. Когда я оборачиваюсь на него, то вижу, что он улыбается. А он, увидев, что я заметила его интерес, улыбается еще шире и еще… Я не могу подобрать определение для его улыбки. Она какая-то скользкая, какая-то всезнающая, какая-то… раздевающая? Одновременно и лестная, и гадкая, и от нее у меня в животе все скручивается в тугой узел. И этот узел разрастается с каждым глухим ударом сердца, которые я и как будто слышу, и ощущаю физически – сердце бьется там, где узел. Теперь он – мое сердце. Я чувствую необъяснимую тревогу, у меня снова пересыхает во рту.

Поспешно отводя взгляд, я делаю торопливый глоток. Вот теперь мне точно нужно выпить. И двойная порция алкоголя сейчас как нельзя кстати.