С чертями бы поосторожней…

В пивной покажешь им лицо

анфас, и ты уж их заложник,

стучат копыта – цок, цок, цок —

не лошадей, но Люцифера,

а то тихонько прошмыгнет

в окошко. Чуешь запах серы? —

Сомнения отпали – черт!

Не дергайся, и голос веры

тогда услышишь: «Сатана,

изыди! К двери его, к двери,

крестом, крестом…» Но если на

хуй ты пошлешь злодея, битвы

с нечистой вряд ли избежать;

при помощи опасной бритвы,

стамески, топора, ножа

не совладать с ним. Вспомни лучше,

где ладан. Спички под рукой?

Зажги свечу – все учишь, учишь

вас, слабоумных, а на кой?

Покой вам даже и не снится,

а что творится наяву,

отражено на этих лицах,

имевших с чертом рандеву.

За работой подчеркнуто трезвый.

Выключаюсь движеньем привычным.

И включаюсь. Железные нервы.

Исключительно светлая личность.

Без меня бы зачахли министры,

олигархи, премьер с президентом.

Я работаю четко и быстро,

адекватно текущим моментам,

без депрессий, хандры и простоя.

Перед вами финансовый гений,

враг дефолтов и кризисов. Кто я?

Я станок для печатанья денег.

Парадоксальны звуки в атмосфере

планеты, обитаемой людьми,

какие-то воспроизводят звери,

и человек, конечно, то есть – мы.

Кошачий ор противен изначально,

железом по стеклу как приговор,

все, что бы ни сказал о вас начальник,

с ума сведет окно на школьный двор.

Скрипит перо – контора что-то пишет,

и по кому-то колокол звонит…

Ну, не шуми, веди себя потише,

бери пример с клопов и блох – они

пьют кровь чужую молча на рассвете,

не портя нервы жертв, как комары,

чей писк в ночи сравним со свистом плети,

стегающей ослепшие миры.

Невыносимы эти децибелы

архаикой никчемности своей,

и если шум сопровождает дело,

придумайте защиту для людей.

Простой пример: изобрели глушитель,

чтоб киллер не травмировал детей

контрольным пли – вот так одну решили

проблему в век безумных скоростей.

О запахах два слова: запах роз —

не дым отечества, но сладок и приятен.

Букет благоухает… Вдруг – понос

пробрал. И кажется, что анус просто спятил,

не удержав на площади. Гурман

лишь чутким носом поведет по ветру,

и уловив специфику дерьма,

вас обойдет за пару километров.

Что таксист-то мне сделал плохого

или слесарь-сантехник какой? —

раздражало их «русское слово»

через слово бегущей строкой.

И они не ругались, заметьте,

но для связи бессмысленных слов

речь свою украшали вот этим

всем известным набором. Ослом

обозвал я в итоге таксиста,

а сантехнику дал по мордам,

и – о чудо! – язык их стал чистым,

как у благовоспитанных дам.

Придут, посмотрят и уходят.

Нет, это не про мавзолей.

Речь о трехкомнатной. И водят

ко мне риэлторы гостей.

Они гуляют как в музее

по метрам все еще моим

и вертят шеями, глазея

на стены, окна и сортир.

А я на них смотрю с надеждой,

тоской, почти уже мечтой,

что кто-то даст залог мне прежде,

чем я кому-то крикну: «Стой!

Снижаю цену – грабьте, суки, —

на поллимона…на лимон…»

Залог приплыл мне прямо в руки

во сне. Не в руку был тот сон.

в тот теплый тихий летний вечер

я был нетрезв терял рассудок

пропала речь да хер с ней с речью

на кухне перебил посуду

звонил подряд куда попало

пытаясь напроситься в гости

меня козлом назвали алла

и даже безотказный костик

впредь буду пить эссеициале

беречь здоровье и печенку

но костик мне не генацвале

а алку понимаю в чем-то

разбили вазу а до вазы

опустошили бар и хватит

фонарь горит под левым глазом

двенадцать тридцать я в кровати

изображаю дикобраза

мне трезвый мир неадекватен

сейчас минуточка и встану

контрастный душ и чашку чая

ну суки наблевали в ванну

вот и меня тошнит качает

прилягу утро мудренее

который час да подождите

кто от стыда еще краснеет