Даша мужу поясняет

И чертяку наставляет:

– Что приспичило царю,

Я тово не говорю,

Знаешь ты не хуже нас

Строгий царственный указ.

На кону судьба Степана,

Так что сделай без обмана

И доложишь по утру,

Как сложилось и к чему.

Чёрт в поклоне изогнулся,

Льстиво глазками моргнул,

Задним местом крутанулся,

Зашипел и… умыкнул.

Царь на утреней заре – плохо выспались оне – крутится в постели: не осмелится смотреть, как же? Неужели? Стенька выполнил наказ – и дворец сияет! Всё в пластмассе – вот, те раз! Евро намекает. А окошки! Потолок – подвесной с подсветкой. Ну, а двери – просто шик, на стенах виньетки!…

Ничего не отпадает

И царю не угрожает.

Царь вскочил и Мамка тут –

В суете старушка:

– Государь! Там гости ждут,

Вот кафтан и кружка -

Кофе бодрости даёт

Для лица полезно…

Царь под мышки дэзу льёт,

Пьёт напой помпезно.

Вот, корону нацепил -

Правда, жезл чуть не забыл…

Не заметил, как устал

От забот высоких,

Но пришёл в приёмный зал

Вовремя. С наскока

Осмотрел своих гостей –

Носом потянулся.

В омут царственных затей

Сходу окунулся.

А дела идут легко –

Стол-то в изобилье!

Китайчонка Ху Ни То

Кушанья добили:

Он лопочет про чаи,

Рисовые каши,

А ему тут кисели,

Поросята наши!…

Гусь, картошка и чеснок,

Водка с пивом и квасок,

Вместо палок – ложки!

С вишнями лепёшки…

Мечется китаец.

А девчатам нипочём -

Они балуют винцом,

А ковбой-скиталец

Вдруг увлёкся огурцом.

Притомивши червячка,

Царь расслабился слегка,

Развалился за столом

И рванулся напролом:

– Проявляю любопытство –

Говорят, что вашим бабам

Ужо пофигу бесстыдство!

Курят, пьют, в портках гуляют,

Могут в морду кирпичом,

И таких же баб сымают,

А мужик что – ни при чём?

Разъясни мне, что к чяму,

Ежли ты китайский Ху!

Ху Ни Той

Мужик не простой -

Многому научен,

Науками измучен,

Отчего косит слегка

Щелками-очами,

Улыбается всегда

Дробными зубами.

На царёвый, на вопрос,

Он лепечет в мелкий нос:

Се бесстыдство не у нас –

То в Европе гендертранс

И такой по радок:

Всякий делает себе

То, на что он па док.

Дале Ху, гнусавя в нос,

Околесицу понёс -

Изгаляется сморчок

В образе Конфуция -

Намотал в один клубок:

И про революцию,

Про свободу и Тибет,

Вездесущий диабет,

И другие невезенья,

Где гниёт от потепленья,

Хвори сплошь и наводненья…

Ну, а в космосе дыра –

Вот, такая мишура.

Царский опытный толмач,

Хоть и тёртый был калач,

Стал сдавать позиции:

То язык к губе присох,

А то в голосе подвох,

Как при инквизиции.

Он и царь вдруг заскучал

И посланника прервал:

– Ладноть, хватит нам про баб!

Разогнать тоску бы каб.

Пусть нам спляшут и споют

Рокеры-девчата,

И ковбой покажет тут

Силушку бычачью.

Ху головушку склонил,

Сякнул виновато,

Пальцы ракушкой сложил

И моргнул девчатам…

К следующему утру тяжко царю… В голове гудит, в пятке скребёт, в брюхе нудит, катится пот. Мамка квасом утоляет, и компрессы прикладает. А тут ещё и ТимОн разводит трезвон: народ и царственный бомонд прознали аховый ремонт и что в сияющий дворец, вложился Стенька, как делец! Растёт его влияние, в народе понимание. А ведь скоро на носу выборы в парламент! Ежли он пройдёт, стервец, подорвёт фундамент царской сильной власти. Как же быть и как уйти от такой напАсти?

В холке грохает пальбой

С этой клятою гульбой -

Царь головкою мотает

И ТимОна распекает:

– Чтоб до утренней зари,

Как ты мне ни говори,

Но про Стеньку должен я

Государству пользы для

Позабыть как конкурента

С сего судного момента!

Чай хватаешь суть проблем,

Колобок слюнявый?

Не исполнишь – лично съем,

Сходу, без приправы.

Впрочем, лучше загоню

К северным широтам,

Белых мишек накормлю

Круглым идиотом.

Пригорюнился Тимон…

Задним местом чует он

Северные бури.

Знает думщик, у царя

Хватит лютой дури -

Пристрелить, как глухаря!