Разделяет нас черта на быль и небыль.


Даже в снах я уже совсем не летаю.

То ли сны не те, то ли ночи другие.

Вот приходит и новый день, рассветает.

Не тревожь ты меня опять, ностальгия…

Слышь, географ, жизнь прекрасна!

За окном резвится лето,
А на сердце непогода,
Не допито, не допето…
Вон зачем-то взял и продал,
Или пропил старый глобус
Школьный лузер, чмо географ.
Я, как сломанный автобус
Цвета хаки или охры,
Никуда уже не еду…
Льёт давно ненужный ливень,
Будто, празднуя победу,
Изгаляется лениво…
Мысль навязчива, покорна
И течёт она без толку
Между пивом и попкорном:
Жизнь сплошная барахолка.
В уши вставил я беруши,
Никого слова не лечат,
Уязвляют болью душу,
Давят гирями на плечи.
Потому молчу печально,
Песни-то ведь не допеты,
Потерялся изначально
Жизни смысл, как лучик света.
Может, он и не терялся,
Просто было всё без смысла,
Просто вёдра я пытался
Вверх тащить без коромысла?
Тут проснулся вдруг. И кстати.
За окном резвится лето,
Соловей неделикатен,
Тот ещё нахал отпетый.
Никуда не делся глобус,
Слышь, географ, всё прекрасно,
Снова в рейс пошел автобус,
Жизнь проходит не напрасно.
В этих трелях, в мокрой ёлке
Столько истового смысла,
Столько подлинного толка!
Ничего не значат числа
В датах паспортной странички…
Если песни не допеты,
На последней электричке
Приезжай ко мне, ведь лето!
Будем слушать сонный ливень,
Что в саду стихи бормочет,
Ненавязчиво, лениво,
Не понять, о чём хлопочет.
Иногда бывает важно
Шелуху тягучих будней
Маеты многоэтажной
Разбросать побезрассудней.
И слова сплетая в рифмы,
Обжигая ими глотку,
Сочиним здесь вместе стих мы,
Распаляя мысли водкой.
Ничего здесь не порушив,
Без апломба и без фальши,
Просто успокоим души,
Просто будем жить мы дальше…

Две души

Ты всегда мне казалась загадкою…

От злодея, а может, от гения,

Ох, достались тебе, моя сладкая,

Две души изначально, с рождения.


И одна из тех душ – белоснежная,

Родниковая вся, первозданная,

В меру страстная, тонкая, нежная,

Будто, Богом в награду мне данная.


По ночам в звёздном небе парящая,

Постоянна в своей неизменности,

Как струна мелодично звенящая,

Раскрывает свои сокровенности.


А другая душа цветом странная,

Вроде чёрная, или же серая,

В морализме своём филигранная,

Вот отмерил же Бог полной мерою…


То грустит она вдруг, то печалится,

Изнывает в тоске и в безверии,

Иногда непомерно бахвалится

И впадает подчас в фанаберию.


Не бывает душа только белою,

Или чёрною до неприличности,

Многогранность её крепит целое

И в одной уживается личности.


Мы с ней душами нежно касаемся,

А они припорошены инеем,

То взмываем туда, то спускаемся,

Где судьбою прочерчены линии…

Всем дорога одна

Коротка наша жизнь, как крути не крути,

Мы калифы недолго, всего-то на час,

А вокруг ни души, хоть шаром покати,

Во Вселенной большой, кроме маленьких нас.


И Царь-колокол вдруг не забьёт в набат,

А Царь-пушка без дела стоит вообще,

Будь ты гол, как сокол, или же богат,

Всем дорога одна ведь – на кладбище.


Не успев человечество повзрослеть,

Продолжая в войнушки ещё играть,

Всё кого-то пытается одолеть,

И песочницы рушить, а не ваять.


Не успев оглядеться пока вокруг,

А уже отвечать надо: быть, не быть,

Вон и финиш вдали замаячил вдруг,

Наступает пора по счетам платить.


Горько думать теперь о былой красе,

За долги же не будет никто прощён,

Судный день придёт и заплатят все,

А кому-то, даст Бог, повезёт ещё.

После

Вот, смахнув горечь слёз со щеки аккуратно,

Поминальную чашу по мне осушили,

Помолчали о чём-то, а после – обратно

По делам неотложным они поспешили.


Ну, а я становлюсь малым облачком в небе,

Улетаю от грешной земли без оглядки,

Позабыв, то ли был я на ней, то ли не был,

Видно, с памятью что-то моей не в порядке.