С каждым шагом по его темным и узким коридорам их сердца начинали биться быстрее, и в эти мгновения они чувствовали себя настоящими героями, готовыми столкнуться с любыми угрозами и призраками, которые могли скрываться за их углами. Словом, дом был для них местом, где можно было испытать себя и определить свой предел смелости.

Иногда, когда он и Итан приближались к дому в сумерках, ему казалось, что из широких щелей досок, которыми были заколочены окна, за ними кто-то наблюдает, невидимый и опасный. Крыша, местами покрывшаяся мхом, вросшие в землю садовые качели во дворе, которые скрипели при малейшем порыве ветра, перекосившееся крыльцо с провалившимися досками, в проеме которых, как ему чудилось, затаилось зло, – всё нагнетало страх.

Внутри дом был пропитан запахом затхлости, пыли и грибка, который поразил побеленные стены своими грязно-серыми наростами. Полусгнившая лестница, ведущая на второй этаж, длинные коридоры с дверями на сломанных ржавых петлях, обвалившаяся на потолке штукатурка придавали дому мистическую ауру. Поэтому для него и Итана дом был полон загадок и приключений. Пробираясь в него, они представляли, что дом населён привидениями прошлого, и придумывали разные истории о тех, кто здесь когда-то жил.

Они были неразлучны, будто братья, всегда поддерживающие друг друга и готовые делиться всем, в том числе и самым сокровенным. Итан был смелым и решительным мальчишкой, который, казалось, не знал страха, поэтому первым бросался навстречу любым вызовам. Его азарт был таким заразительным, что даже самые пугающие моменты превращались в захватывающее приключение. Уверенность и широкая улыбка бесстрашного и отзывчивого друга всегда давали ему уверенность, что они смогут справиться с любыми трудностями.

Гаррет, словно наяву, увидел блестящие глаза Итана и, погрузившись в глубины прошлого, услышал его искренний смех. Казалось, он никогда не знал, что такое уныние. Его друг был тем мальчишкой, который первым бросается в воду, залезает на самую высокую ветку и смеётся от всей души, если срывается вниз и пачкается в пыли.

– Ты не понимаешь, Гарри, – говорил Итан, размахивая руками, когда они в один из дней сидели на склоне высокого холма и смотрели, как медленно солнце опускается за лес, – главное, не думай, что что-то может произойти, и тогда ничего не произойдет. Понимаешь?

Тогда он просто покивал головой, усмехаясь, поскольку знал, что рядом с Итаном действительно возможно всё. Лёгкость, с которой тот смотрел на мир, вдохновляла и его. Казалось, эта смелость могла справиться с любой угрозой, даже с той, что пряталась в том заброшенном доме.

Гаррет вновь погрузился в прошлое, и память вернула его в один из вечеров, когда они поздно возвращались домой, проходя мимо пугающего его дома. Густые сумерки уже окутали дом и окружавшие его деревья, отчего он выглядел более зловещим, чем обычно.

Они остановились возле распахнутой входной двери, заглядывая в темноту коридора, стены которого, казалось, шепчутся друг с другом. От него исходило нечто, полное угрожающего предчувствия.

Он, помнится, тогда остановился у порога, не решаясь войти, но Итан, не дрогнув, двинулся вперед и махнул ему рукой:

– Ты чего встал? Это же просто заброшенный дом! – прошептал друг и, схватив его за руку, потащил за собой. – Пошли, я буду рядом.

Гаррет до сих пор помнил, как тогда после этих слов рассеялся его страх, и он, не дрейфя, шагнул вслед за Итаном. Когда темень показалась им особенно пугающей, Итан сжал его руку, вселяя уверенность, и начал беспечно о чем-то болтать, отчего мрачный коридор вдруг стал не таким зловещим.