В темноте стало холодно, страшно. Я поняла, что он ушёл и оставил меня одну. И этот факт довёл меня до такой паники, которой я ещё не испытывала.

Во мраке я почувствовала запах цветов, приторно-сладкий. Так пахнут гиацинты, когда их ставишь в закрытой комнате. Запах приближался, становился отчётливей, ближе, ближе, совсем рядом. И я почувствовала, как он берёт меня за руку. Стало спокойно, легко. Теперь я знала, что он выведет меня из этого потерянного города.

К сожалению, на этом моменте я проснулась от будильника. Чёртов звонок! Это было удивительное сновидение. Чувства были во сне, как натуральные, – яркие и очень правдоподобные. Лучше, чем в жизни.

Сегодня 2 февраля 2010 года.

Всё ещё слишком холодный рассвет. Февральское солнце не в силах согреть землю, обдуваемую северным ветром. Я чувствую дрожь. Ещё не развалилась, но уже надломлена. Треснула в нескольких частях души.

Я доверяю судьбе, доверяю своим предчувствиям и велениям души, и когда мне плохо, я верю в то, что сбилась со своего предначертанного пути.

Я чувствую потерянность, будто мир отстранён, и я – одна. И нет в нём ничего, за что стоило бы бороться. Острое, колкое одиночество в пространстве без опоры. Всё вдалеке, всё – не со мной.

Я так и не научилась радоваться настоящему. Все хорошие воспоминания – в прошлом. А что сейчас? Я в себе не разберусь. Что мне надо? Что составляет мою жизнь?

Сегодня 5 февраля 2010 года.

Я опять видела его во сне. Того человека в чёрном. Он следил за мной.

Сначала я оказалась в большом доме с маленькими окнами. Такие крошечные окошки, не пропускающие много света. Даже не окна, а щели в стене. И свет из них идёт слишком блёклый, ненатуральный. Но никто не замечает, что окна маленькие. Все ходят по дому, занимаются своими делами. Я вижу своих бывших мужей, их родственников, друзей и просто незнакомцев.

Никто не разговаривает со мной, даже не останавливается рядом. Я пытаюсь заговорить хоть с кем-то, но они только качают головой. Я хотела уйти, но в доме не было выхода на улицу. И когда я в очередной раз ходила по первому этажу в надежде найти входную дверь, я увидела его.

Он, одетый в удлинённый пиджак и модную шляпу, стоял ко мне спиной. Стоял и смотрел в крошечное квадратное окошко с мутным стеклом. Я стала подходить к нему ближе, встала почти вплотную за его спиной. Он не обернулся. Тогда я спросила: «Вы не знаете где выход?». Он не ответил. Вытащил свою руку из кармана и начал протирать запылённое, мутное стекло маленького окна.

Под его длинными пальцами, на одном из которых тускло блеснуло кольцо, слой грязи сходил со стекла, будто испаряясь, и окно становилось всё больше и больше. Он смывал не только грязь, но и грани.

Теперь я могла видеть из-за его плеча, что творится за окном.

Это была улочка, которая вела к дому, где мы жили с родителями двадцать лет назад.

Мне очень нравился этот дом, и этот двор, и это время. Я пристально вглядывалась в пейзаж и постепенно стала замечать, как он меняется. Из парадной вышла мама и позвала меня на обед. Я играла с подружкой рядом с большим кустом розы. Услышав, как меня зовут, я сорвалась с места и побежала к маме, обняла её и долго-долго не отпускала.

Человек в шляпе отошёл от окна, а я прижалась к стеклу, глядя на моменты из моего счастливого детства. И тут окно стало уменьшаться, сжиматься. Стекло стало мутнеть, и я уже не могла разобрать того, что происходит на улице. Ещё несколько секунд, и окно вновь стало маленьким, размером с книгу. Я вскрикнула, пыталась протереть его и расширить, но у меня ничего не вышло.

А странный человек исчез. Я побежала по дому, искала его, звала. Знала, что только он сможет открыть мне окно. Знала, что он сможет даже отыскать дверь в этом доме. Но его нигде не было.