Я вцепилась ей в волосы и начала драть. Конечно, она пыталась защищаться, вырываться и звала на помощь. Сбежались другие ученики школы, учителя взмахивали руками и кричали «Девочки! Девочки! Прекратите! Остановитесь!». Школьники постарше снимали происходящее на телефоны. А я не останавливалась, пусть все знают, что я могу постоять за себя. Я схватила ее сумку и ударила ее по лицу. У той моментально хлынула кровь, пачкая школьную форму и пол коридора (я разбила ей нос). В ту секунду, когда я отбросила ее ранец, за предплечье меня схватила уверенная широкая рука. Я испуганно подняла взгляд. Надо мной стоял директор школы Андрей Петрович.

«Это что такое!? Хлоя Вэйд! Ты решила отправиться в школу для трудных детей?» – его голос был груб, холоден, и он пугал меня.

«Нет» – робко ответила я, а потом, собравшись сил, словно решив выплеснуть всю оставшуюся злость, продолжила. – «Это ее нужно в школу для сложных детей! Она издевается надо мной!»

«Хлоя, насколько я вижу, драку ты начала!» – он не отступал.

«Я защищалась!» – обиженно прикрикнула я, чувствуя, как эмоции внутри уже желали вырваться слезами, но я сдерживала их. Нужно было оставаться сильной.

«Драка – это не вариант! Ты могла рассказать, что тебя беспокоит учителям!» – голос директора стал мягче.

Тут я все же не выдержала, и одна слеза все же сорвалась с моей ресницы:

«А что, учителя сами не видят, как надо мной издеваются? Они хоть что-то видят?» – я говорила тихо.

Директор отпустил меня. На этом все закончилось. Аллу отвели в медпункт, дали ваты, и она потом направилась на уроки. Директор меня больше ни о чем не спрашивал, позже он вызвал в школу Юла. Блондин, узнав всю ситуацию, все же впервые в наших жизнях решил поговорить со мной по душам. Он забрал меня после уроков, купил мороженое, и посадил на скамейку возле нашего дома.

«Хлоя» – начал он, присев рядом. – «Я не буду ругаться. Ты сделала правильно, пусть каплю перегнула палку»

«Правильно?» – я не верила, что Юл одобряет мой поступок. – «Я подралась!»

«Я знаю. И мне кажется, если бы ты этого не сделала, все было бы хуже, чем есть сейчас».

«Но…» – я подтолкнула его.

«Но больше так не делай» – он усмехнулся.

Я улыбнулась ему в ответ, поглощая пломбир.

В пятом классе тоже были проблемы, но я плохо их помню. Проблемы, что не отпускали меня на протяжении трех лет, начались в седьмом классе. Девочки начали встречаться с мальчиками. Наш класс это почему-то обходило стороной, всех кроме меня. На праздники мальчики дарили подарки, приглашали на свидания. И конечно, девушек (что издевались надо мной когда-то, что я ущербна) это задевало. Чем же они хуже? Мне подбрасывали записки с угрозами, ловили в коридорах, прижимая к стене, и шептали на самое ухо, как соберутся всем своим коллективом и изобьют меня. Когда я возвращалась домой, пара-тройка девчонок шла за мной. Они дожидались, когда вокруг никого не было, и затаскивали меня в первый попавшийся подъезд.

«Наша сиротка стала популярной красоткой!» – пропела Алла, когда они первый раз затащили меня в подъезд.

«Именно. Стала» – ответила я.

Чей-то кулак из девушек, что стояли в плотную и прижимали к стене, ударил меня в живот. Я слегка наклонилась, проглатывая боль и восстанавливая дыхание. Нужно было оставаться сильной.

«Слушай меня!» – Алла отшагнула назад. – «Если я увижу возле тебя хоть одного школьного парня, я тебе все кости переломаю! Ты поняла?»

«Можешь начинать прямо сейчас» – ядовито произнесла я и получила следующий удар в живот. Алла, чувствуя свою силу и власть, схватила меня за волосы и потянула. Другие две девушки засмеялись.