Едут в машине – Баграм сворачивает а после просит открыть лицо ребенку – Какой смышленый парень, но больно улыбчивый, неужто женственным вырастет – Прекрати, ему и месяца нет – Мать говорила, что я родился с открытыми глазами и с любопытством всех рассматривал, видишь, какими матери могут быть чуткими – Ну погляди на него, он все время спит а во время бодрствования улыбается – Нечего улыбаться, в жизни мужчины улыбке меньше всего места – мать умолкла – у нее уже развилось предчувствие ссоры или ругани, иногда безосновательной агрессии, и в этот миг она умолкала – Подай мне сигареты, они в бардачке – Жули пытается открыть бардачок безуспешно, причудливо устроенный замок не сдается и со второй попытки – Баграм рассерженно сводит защелки бардачка поверх рук Жули отчего тот открывается прямо в лицо ребенку – ребенок начинает кричать, Жули подняла его на руки и начинает качать – Баграм достаёт сигареты, дует в фильтр и спрашивает: Ну что, не сильно ушибся? – Нет малость всего, ну вот успокоился, улыбается – Говорю же, мужчиной вряд ли станет.

Они приезжают домой, где их уже поджидают гости, главной фигурой здесь является свекровь Жули и бабушка Бруса Аминат. Одетая всегда в черное, с чёрными густыми бровями, окаймляющие ещё более чёрные глаза, с прямыми густыми ресницами, несвойственными женщине её лет, с заурядным лицом горянки. Время будто игнорировало её существование, и его прямолинейный вектор не приближался к ней даже по касательной, потому и не оставил на ее лице русла своего течения – на лице не было морщин, потому выглядело моложаво, словно жизнь у нее была в долгу и не могла обнять пока не расплатится с ней за все тяготы. Первой расплатой была смерть Сталина, из-за которого осталась без раскулаченных родителей, вопреки страху ареста она осталась в тот день дома, в то время как все собрались на площади оплакивать гибель вождя. После, от язвы в тяжких муках умер ее сосед донесший на отца. Но сегодня она встречала своего первого внука и готова была отдать хоть десять лет за эту встречу.

Они останавливаются у порога и ждут её благословения, она целует в лоб мать а после отца, затем открывает лицо ребенку и улыбается, улыбалась она крайне редко, не показывая зубов, искренне, всеми фибрами души, да так, что можно было видеть как радуются волосы на голове и искрятся глаза. Она неторопливо пробежалась взглядом по лицу внука, оценила каждый волосок, каждую ямочку – Хочу чтобы вы назвали его Эльбрус, как гору , надеюсь это ему поможет – Мам, твоего брата звали Казбек, а не Эльбрус, и уж больно он улыбчивый для такой строгой горы – Верно, до 5 тысяч тот не дотянул, вот пусть он станет выше – тут раздался хохот – Хватит нам, прожили жизнь угрюмо, и что, счастья нам это не прибавило, пусть он так и проживет, в радости. и покинет этот мир с улыбкой.

Аминат была добра к Жули, она знала тяжелый характер сына и устраивала ему взбучку, когда тот поднимал на нее руку, а происходило это часто, особенно когда был пьян, но Баграм не был безрассудным, зная скверность своего характера, он любил всякого кто соглашался быть с ним рядом и терпеть. Их было немного, но и его было за что любить – прямота уберегающая от лицемерия каждого, кто имел с ним дело, он недвусмысленно мог дать понять человеку, что тот подонок и мерзавец.

У Баграма был друг Мансур, он рассказывал как они познакомились в армии – Было дело так: мы служили в Польше в артиллерийском полку, ежемесячные поборы с зарплаты срочников были обычным явлением, но никто не хотел впасть в немилость руководству, и молча отматывали свой срок до дембеля. Однажды на общеполковом разводе, Компол обьявил: Сержант Джабраилов, выйти из строя – вышел широкоплечий парень, высокого роста – За нарушение общевоинского устава взаимоотношений, нанесение капитану Дронову телесных повреждений, приказываю снять с Сержанта Джабраилова погоны и направить на следственные мероприятия – то, что произошло после было поразительно, учитывая что действие происходило в 70 ые когда преступления, а тем более неуважение к атрибутам военной власти, жёстко карались законом, и наверняка уже зная, что его ждёт темница, Баграм произнес: Не надо, я сам их сниму – сорвал с себя погоны и кинул на плац – в этом была его сущность, он готов был кинуть к ногам судьбы свою жизнь, если не находил в ней справедливости – Компол начал кричать: схватить его, арестовать – все были в замешательстве, подробности мы узнали позже – Баграм не согласился отдавать часть зарплаты и ему пришлось угомонить настойчивого офицера. Его поступок вдохновил весь полк, был очень остроумным, помню приходили мы к нему повидаться, спрашиваем что да как а он отвечал: Сила тока прямо пропорциональна напряжению и обратно пропорциональна сопротивлению – мол все так же сложно и запутано как и в законе Ома. Мы устроили голодовку и в конце концов его отпустили прекратив следствие.