Но, вроде, все восприняли эту новость всерьез: Тутта одной рукой тоже схватилась за сердце, а другой перекрестилась, Кронцов сильно побледнел, Дракулина, распахнув глаза, открыла рот и прижала к нему ладонь, а Карлсон сморщила лицо, словно вот– вот заплачет.

Вся эта четверка рванула было к дверям, но гардеробщица остановила их:

– Сейчас туда нельзя… Алевтина Леонтьевна велела, значит, на чердак никого не водить… Вызвали милиционеров… Пущай сперва всё осмотрют.

Поняв, что информацию в данный момент можно получить только от Полины Витальевны, ее тут же усадили на стул и закидали вопросами о том, что случилось. Она слабым голосом, то и дело расставляя паузы, поведала, что завхоз нынче собрался распространить свое трудовое рвение и на чердак: то ли решил, что губернатору взбредет в голову туда слазить, то ли подошло время для какой– то плановой проверки.

– Так вот, значит, взял Владимир Иванович с собой Серёжу– реставратора и меня. Поднялись мы наверх. Открыл, значит, завхоз дверь на чердак, а оттудова как потянуло трупным запахом! Ну, говорю, наверное, там крыса сдохла. А Владимир Иванович мне и отвечает, какая, мол, крыса. Их тут повывели уже давно. Но я ему: запах– то вот он! Раз это не крыса – значит, когда последний раз проветривали, птица какая залетела в слуховое окно да тут и померла. Стали мы искать, значит, откудова вонь, и нашли: в дальнем углу, за печной трубой, под стропилами, была петелька слажена, а в ней – труп. – Она снова схватилась за грудь. – Ой, божечки, натерпелась я страху! Покойница– то уже несвежая, но узнать можно – Нина наша как есть! Повесилась! А ее все ищут! А она тут, значит! Ой, не могу! Как вспомню ее в петле, так сердце снова прихватывает!

Карлсон кинулась к одному из шкафов, достала какой– то пузырек, налила в чашку немного воды из уже почти остывшего чайника, и затрясла склянкой над чашкой.

По комнате поплыл запах валерьянки. Рассказчице сунули лекарство, та его выпила, пожевала губами, прислушиваясь к чему– то в себе, а потом произнесла:

– Да. Вот, значит, как всё было.

Судя по разочарованию на лицах слушателей, от пожилой гардеробщицы ожидали больше подробностей. Но пытать дальше сердечницу не рискнули и перешли к обсуждению жуткой новости: заахали и заохали.

– А вдруг это Нинка и убила Ларису Петровну? – предположила вдруг среди хора сочувствующих Тутта.

Все ошеломленно затихли и уставились на нее.

– А что? Убила, а после совесть ее замучила – вот она и повесилась, – невозмутимо договорила старушка и поджала губы.

Воцарилось молчание – все переваривали эту версию. Затем Карлсон запротестовала:

– Ну что вы, Мариночка Корнеевна. Да этого просто не может быть! Чтобы Ниночка – и такое!

– А еще не забывайте, – добавила Дракулина, – дверь– то в хранилище была закрыта на ключ изнутри!

– Кстати, а чердак– то заперт был или как? – поинтересовалась Соня, до сей поры продолжавшая хранить молчание.

– Так ведь он у нас не запирается, – ответил ей Кронцов. – Там обычная защелка, которая с двух сторон открывается без всякого ключа. Пожарные порекомендовали не вешать замок на дверь чердака, раз уж наше здание стоит отдельно. И в самом деле: через крышу к нам ни один грабитель не сумеет залезть – от земли до слухового окна метров пятнадцать. Да и все равно на этажах везде сигнализация, даже на каждом шкафу с экспонатами. – Он поставил локти на стол и запустил обе руки в свою еще густую шевелюру. В голубых глазах его плескалось недоумение. – Но скажите на милость – с чего вдруг этой девчонке вздумалось покончить с собой?

– Может, из– за несчастной любви? – робко предположила Карлсон.