– И еще, – вспомнила Карлсон, снова поправив съехавшие очки, – в разделе «Этнография» шаманский бубен с изображением трех миров время от времени переворачивается сам собой вверх ногами. У меня уже привычка – первым делом утром его проверять – не нашалил ли Хозяин снова. – Видя по лицу Сони, что она не верит рассказу, Наталья Ивановна подтолкнула локтем Тутту: – Мариночка Корнеевна, подтвердите.
Та подала голос:
– Так и есть. И я плач тот слышала. И бубен перевернутый видела. И не я одна.
Все, кроме Сони, закивали.
Она посмотрела на Шефа.
– Алексей Юрьевич, вы тоже верите в Хозяина?
Тот кинул взгляд на Наталью Ивановну, дожевал бутерброд и развел руками:
– Да я бы рад не верить, но и сам не единожды слышал шаги на втором этаже. А наш сторож говорит, что по ночам даже крики раздаются, и сигнализация несколько раз срабатывала без всякой причины. – Он откинулся на спинку стула. – Между прочим, «шумный дух» в музеях встречается нередко. Я эту тему специально изучал. Вот, например, в одном нижегородском музее видели привидения – старичка, пересчитывающего деньги, и женщину, поднимающуюся по лестнице. – Снова подавшись к столу, Шеф сделал еще один бутерброд и продолжил: – Или взять дом– музей князей Волконских в Иркутске. – Сэндвич в его руке описал круг. – Там в пустых комнатах тоже слышны чьи– то шаги, вздохи, плач, скрипит лестница, будто по ней кто– то спускается. Сотрудники музея даже утверждают, что стоит переместить хоть на пару сантиметров тяжеленный бюст Пушкина, утром он странным образом возвращается на прежнее место. При этом на полу остаются царапины. – Тутта, не сводя глаз с Кронцова, кивнула так, словно сама эти царапины видела, а он перечислял дальше, загибая пальцы на руке, не занятой бутербродом: – В музее писателя Грина тоже постоянно слышат скрип половиц, будто кто– то ходит, а однажды сама собой загорелась стена на втором этаже. В музее изобретателя радио Попова постоянно чувствуется присутствие духа его сестры, умершей в молодости, слышится шуршание юбок ее платья. Та же чертовщина и в доме– музее Добролюбова и в некоторых старинных усадьбах… – Кронцов прервался, чтобы откусить кусок сэндвича и запить его чаем.
Тутта воспользовавшись этим, встряла в объяснения, подняв вверх палец:
– А я читала в газете про дом– музей Ульяновых в Самаре. Ну, тех самых, которые Ленины. Там тоже на втором этаже в пустых комнатах кто– то топает. А еще постоянно будто хлопают запертые на ключ двери, и словно кто мебель двигает, и еще голоса чьи– то раздаются. Сторожа жалуются, что по ночам на втором этаже кто– то крутит диск телефона – параллельный– то аппарат на первом этаже при этом тренькает… А, да, чуть не забыла: как– то наутро нашли перевернутой одну из кроватей. Я вот думаю, не нравится, наверное, Ильичу, что его никак не похоронят по– человечески – вот и он тоже в «шумные духи» подался, – сделала вывод смотрительница и ткнула пальцем в воздух перед собой.
– Так чем наш музей хуже остальных? И у нас тоже есть собственный полтергейст, кем бы он ни был! – словно подводя итог сказанному, гордо заявила Карлсон, доливая себе в кружку воды из видавшего виды электрочайника.
– Мне кажется, Хозяин – это дух того самого купца Пронина, – задумчиво произнесла Дракулина, разворачивая карамельку. – Наверное, он очень сердит на то, что в его доме распоряжаются чужаки – что хотят, то и творят. Взяли перестроили тут всё: большие окна на первом этаже, что когда– то были витринами, заложили кирпичом, а вместо одного из окон прорубили дверь. Ну, а ту дверь, через которую раньше все ходили, само собой, превратили в окно. Непременно у нас надо всё переиначить, да еще как– нибудь по– дурацки. А ведь есть такая примета: нельзя в жилом доме прорубать окно или дверь, а не то хозяин умрет. А впрочем, – махнула она рукой, – теперь у этого дома хозяин – государство. – Она недовольно передернула плечами, вскинула голову и продолжила, повернувшись к Соне : – Обстановку прежнюю, купеческую, разграбили, порастащили в лихие годы. Мы с большим трудом отыскали у старожилов всего несколько вещей. И среди них – та самая статуэтка. – И снова на словах «та самая» Акулина Семеновна округлила глаза. – Чугунный фавн, когда– то отлитый здесь, на нашем заводе, по заказу купца Пронина. Мы так радовались, когда его нашли, никто и не подозревал, чем всё закончится! Фавна до времени держали в хранилище: мы с Алексеем Юрьевичем хотели восстановить обстановку кабинета Игната Пронина…