Я не знаю – выдохнул или вдохнул. В груди закололо, аритмия, круги перед глазами. Выбрался из клетки чудом. Мне так поплохело, что со стороны я походил на сильно перебравшего алкаша. Качка под ногами, тошнота в мозгах, колики. Вот вам и поход в зоопарк на зверушек посмотреть. Лучше несколько раз с тарзанки сигануть. Прошло, пропало, но не забыто.

Быть в партии мне даже понравилось. Жаль, что раньше сам не додумался стать активным гражданином. Знаете, растягивать по ночам баннеры с чумными надписями на пути проезда утром кортежа маститого вельможи от высшей власти, закидать пакетами с калом машину американского посла, замарать граффити партийных символов госучреждение навроде МВД – всё это такой кайф, словами трудно описать. Оргазмические ощущения. Вроде такое себе хулиганство, а вздрючивает не хуже продвинутых чистейших спидов.

Сегодня мы на баррикаде. Сами построили за десять минут, в самом центре города, в переулке недалеко от Тверской завал, перегородили односторонне движение, зажгли флаеры, вывесили флаги, устроили бедлам с выкрикиванием лозунгов, ором, стрельбой петард. Весело. Хоть я не молод и большинство моих новых друзей моложе меня на пятнадцать-двадцать пять лет мне с ними хорошо, я идеально вписался в их среду, закрытый для посторонних мирок. Реют сине-зелёные полосатые флаги, на которых словно через туман, проступает отрубленная голова. Чёрные полотнища с желтушным кругом луны и оспинами звёзд развешаны на зданиях. И те, и другие флаги принадлежат партии, её разным ипостасям в зависимости от времени суток, сезона, времени года. У нас есть ещё красные стяги с двумя белыми иксами, но они сегодня не к месту: их разворачивают только на акциях прямого действия.

Вот и наши друзья в форме! В переулок завернул автобус с бойцами некого спецподразделения. Далеко он не продвинулся, мы же движение перекрыли, им мешала пробка, образовавшаяся из пятнадцати-двадцати авто, но они не расстроились. Раньше таких космонавтами называли, теперь они на балансе у Росгвардии болтаются. Мощные парни в светлом камуфляже: щиты, дубинки, шлемы с прозрачными забралами, всё как надо. Без них в современном обществе никак. Дубинка в руках у власти. К ним у меня претензий нет, они выполняют свою работу. Сменится общественная формация, в кремль заселяться иные вожди, а они всё также будут востребованы. Впопыхах покинув автобус, они посвистели на нас, а мы их встречаем оружием пролетариата – булыжниками, и оружием обезьян – палками.

Недолго музыка играла. Наша хилая баррикада, не выдержав молодецкого натиска наёмных ландскнехтов, рухнула. Мы отступили. Беспорядочно бежали, смотались, сдристнули.

Одного солдатика я успел приложить прутом арматуры по шлему. Глухой вышел стук, и он попятился назад. Другому, который, забравшись ко мне на высоту, с бока схватил меня за шкирман, отвесив дубинкой по почкам, я вломил снизу, добавил коленом, стряхнув неожидающего такого разворота событий космонавта к его неповоротливым товарищам. Чуть не заигрался, пришлось догонять остальных, уже бросившихся в рассыпную, пока я воевал с превосходящим силами нашего общего, временного противника. Неизвестный ландскнехт саданул меня дубинкой вдоль позвоночника, ожёг натренированным движением спину, придав дополнительное ускорение, а значит, догнать меня им было не суждено. Бегун из меня не важный, но в таких обстоятельствах я припустил гепардом. Налегке бежать сподручнее, чем в бронниках и тяжёлых армейских ботах.

Бегом. Всё же не люблю бегать с детства. Не моё. Кхххррр, тьфу. Во рту горько, кисло, противно, сухо. Преодолевая себя, ухожу дворами. Кого-то из наших винтят, но большинству удаётся уйти. Жаль флаги пришлось бросить. Все те, кому посчастливилось уйти, собираются в условленном месте у Пушкинского музея, напротив храма новодела. Дождавшись последней парочки, недавно справившей прямо в штабе партии свадьбу, начинаем делиться впечатлениями. Мне вся эта болтовня по фигу, самое интересное осталось позади и всё-таки почему бы не поддержать беседу, послушать ребят, понять, как они восприняли реальность происходящего, под каким соусом, с каким фокусом.