– О, кажется, это наше такси, – воскликнула Барбара. – Так и куда мы едем?

– Ко мне домой.

Джоанна

Я жила в просторной квартире на Манхеттене. Большая гостиная, одна хозяйская и целых две гостевые спальни. Две ванные комнаты, библиотека–кабинет и королевская гардеробная. Но всего этого для меня было много. Я чувствовала себя в этой квартире одиноко.

Когда–то эти апартаменты подарил мне отец, в честь моего восемнадцатилетия. Он не спрашивал меня, нужна ли мне такая квартира. Просто сделал это. Устроил сюрприз, а я ненавижу сюрпризы больше всего в этой жизни. Это лишний раз доказывало то, что Томас не знал меня. Я с детства боялась темноты, а в такой большой квартире мои страхи лишь усиливались. Мне казалось, что я слышу звуки или вижу тени. Все это было лишь игрой моего воображения, но спокойнее не становилось.

Однако в этой квартире были и плюсы. Мне нравился вид из окна на Статую Свободы и залив Аппер-Бэй. Кроме того, я хотела бороться со своими страхами, а не поддаваться им. Поэтому не собиралась ничего менять, я была взрослой девочкой, давно выросшей из своих детских штанишек.

Открыв ключом дверь, я пропустила Барбару вперед и собиралась уже войти в квартиру, но замерла, почувствовав на себе чей–то настойчивый прожигающий взгляд. Еще не обернувшись, я уже знала кто это. В воздухе витал запах отвратительнейших духов с лилией. Ненавижу Лилии. Парфюмом в базе которого были лилии, пользовался только один человек – моя пожилая соседка миссис Скотт.

Обернувшись с самой милой улыбкой из своего арсенала, я кивнула старухе.

– Добрый вечер, Дороти.

Женщина, одетая в твидовый фиолетовый костюм, в тон ему круглую шляпку, и с полоской черного жемчуга на шее, скривила губы. Одной рукой она опиралась на черную трость, а другой вцепилась в кольцо с поводком, удерживающим вредного фокстерьера. По всей видимости, старушка собиралась на вечернюю прогулку со своей собакой.

Стоп.

Какая прогулка?

Сейчас же три часа ночи.

У этой женщины точно проблемы с головой. Хотя если подумать, мы с подругой ведь тоже не в кроватях.

Собака тихо, но грозно рычала на меня. А я с плохо скрываемым отвращением, поглядывала на наглую страшную морду, угрожающую вцепиться в мои щиколотки.

Я давно смирилась с тем, что не ладила с братьями меньшими. И даже приняла тот факт, что вредный фокстерьер будет терроризировать меня еще ближайшие лет десять. И мне совсем не было стыдно за то, что заехав в новую квартиру, я первым делом спустилась на ресепшн и нажаловалась консьержу на старушку, которая не в состоянии была контролировать своего четвероногого питомца.

В тот день меня укусили за ногу, и я просто не могла спустить это с рук. Дороти даже не извинилась передо мной за поведение своего «фоксика», а после доноса, миссис Скотт затаила обиду вселенского масштаба, и при каждом удобном случае не упускала возможности как-нибудь уколоть меня.

Старуха еще несколько секунд смотрела на меня. В глазах ее проскользнули безграничное высокомерие и неприязнь. Дороти сморщила нос, словно от меня плохо пахло. В этом была некая ирония. Миссис Скотт, пользующаяся отвратительными духами с запахом лилий, раньше работала парфюмером, и была весьма успешна. Либо с годами ее хватка и нюх растеряли навык, либо всему виной отвратительнейший вкус старухи.

Проигнорировав мое приветствие, Дороти заговорила:

– Каждый раз водишь к себе каких–то новых мужчин, думаю, стоит пожаловаться на тебя, кто знает, чем ты занимаешься в своей квартире, блудница.

Я моргнула несколько раз, находясь в полнейшем изумлении, пришлось сильно прикусить язык, чтобы не рассмеяться, все–таки Дороти годилась мне в бабушки или даже в прабабушки.