Вздохнув, Гримо достал телефон.

Вдруг на виске забилась предпринимательская жилка.

– Помнится, – дерзко скалясь, и, что было гораздо большей дерзостью, не считая это дерзостью, – вы говорили о комиссионных, если, разумеется, я верно понял.

– Да, ты совершенно прав, – с мягкой, но ничуть не настораживающей улыбкой сказал вампир.

Гримо где-то слыхал, что вампиры не улыбаются мягко, и, тем более, не настораживающим манером (именно по той первородной причине, что они вампиры), но это показалось ему таким далеким, недостоверным, и не имеющим к нему ни малейшего отношения. Кроме того, эта улыбка утверждала, что ему вот-вот дадут денег.

И в самом деле: Гирудо сунул руку во внутренний карман костюма, и одним элегантным, исполненным грации мановением явил миру (а равно грубоватой, небритой части оного – окаменевшему в немом восторге гулю) – о диво!.. – пачку прелестно-зеленоватых купюр, скованных сверкнувшим в ночи невыносимо-прекрасным блеском чистейшей Красоты, на которую способна лишь незамутненная алчность. Зажим прыгнул прямиком в руки Гримо.

Морлок едва не выронил сокровище, но рефлексы капканом сомкнули пальцы. Гримо отстраненно удивился, что не обжег ладонь, и осмотрел зажим. Оная безделушка представляла собой куда более волшебный образ, нежели пачка сложенных вдвое $ (судя по толщине, две с лишним тысячи, около того). Червонное золото: искусно отлитая драконья голова, с чешуей и всем таким прочим, снабженная потайной пружиной. Крошечные зубки оставили на долларах параллельные ряды отмятин, а в глазах дракона, что окончательно и бесповоротно привело Гримо в финансовый экстаз, горели изумруды.

Это зеленое пламя, внутри которого живет демон почище абсентовой феи, навсегда забрало душу гуля.

Некоторое время он ждал, что иллюзия развеется, а зажим станет тем, чем, в сущности, являлся – комом мерзких скользких червей, или крысой с горящими глазами. Но нет: и золото, и деньги по-прежнему радовали своей приятной тяжестью.

Будь Гримо рыболовом, он отнесся бы к этому блеску со здравым подозрением.

– Теперь порядок, господин, – жизнерадостно улыбнувшись, сообщил вышибала, имевший весьма смутное представление о рыбной ловле. – Вот, значит, я звоню…

Вампир терпеливо кивнул.

Морлок нашел в «телефонной книге» номер Штанги. Поднес аппарат к уху.

– Гудки, – проинформировал доверительным тоном. – Значит, Штанга где-то на поверхности. Под землей, как вам известно, от сотовых не больше пользы, чем от весла… – Это была наглая ложь. Ушлые гули оборудовали в Клоаке приемо-передающую антенну радиосвязи, которую стащили из военного бункера, забытого после окончания «холодной войны». – Але, але!.. Связь паршивая, ничего не слышно, – вновь прокомментировал Гримо, и в этот раз сказал правду. – Видать, Штанга засел в каком-то подвале, с пивом и девочками… Але, Штанга, слышишь?!. Это я, Гримо… ГРИМО, говорю… Да. Ага, звоню как раз чтобы вернуть долг. Слушай, у меня к тебе разговор. Тут такое дело… Короче, нужно подыскать толковых ребят, чтобы накрыть одну лавочку… Не для меня. Для одного господина. Из БЛЕДНОЛИЦЫХ, в общем. Да. Что за лавочку?..

Господин, условно обозначенный как «бледнолицый», покачал головой.

– Да небольшую такую, уютную, – смекалисто отшутился Гримо. – Что ты будешь с этого иметь?.. Полагаю, весьма недурственную плату за услуги посредника, или, если лично поучаствуешь в деле, еще больше, как ты понимаешь… Да плевое дело, за ночь обернетесь. В этом ломба… Короче, там вообще ерунда. – «Бледнолицый», будто лазером, прожег его ненавидящим взглядом. – Кто сказал «ломбард»? Нет, я хотел сказать, что «Ламборджини» ты себе, конечно, не купишь, но кое-что заработаешь… – Гуль с нежностью полировал дракона пальцем.