– А за последние месяцы до исчезновения Джоанны ничего странного в ее поведении не было? Может, она была подавлена или просто беспокоилась о чем-то?

– Наоборот, я никогда ее такой счастливой не видела.

– А часто вы с ней виделись?

– Несколько раз в неделю. Мы почти каждый день созванивались, да и не по одному разу за сутки. Джо со своим мужем, Фредом, только что купили домик в Аптон-Пайн – это пригород Эксетера.

– А что вы думаете о Фреде?

– Фред был… То есть Фред просто хороший парень. Он этого сделать не мог! – горячо сказала Бев. – Он был дома весь день… Его многие видели. Фред красил дом, так что был у всех на виду, и множество людей подтвердили его алиби.

– И ничего необычного незадолго до исчезновения Джоанны не происходило? – уточнила Кейт.

– Нет.

– Над чем она работала? Я читала, что она занималась журналистскими расследованиями.

– Джо работала над множеством историй, – ответила Бев, не сводя глаз с Билла.

– Но ничего такого, из-за чего ее могли бы убить и похитить, – закончил он.

– В субботу, седьмого сентября, она ушла на работу. Из редакции она вышла в пять тридцать. До машины идти всего ничего, но где-то по пути Джо исчезла. Мы с Биллом в тот день были на экскурсии в Киллертоне, где-то в часе езды от Эксетера. В город мы вернулись уже во второй половине дня, и Билл решил заглянуть к себе в офис, а я отправилась домой. Уже около семи мне позвонил Фред и сказал, что Джо так и не вернулась. Мы принялись обзванивать ее коллег и знакомых, но никто не знал, где она. В конце концов Фред приехал ко мне, и мы поехали ее искать. На полицию рассчитывать не приходилось – они поднимают шум только через сутки после исчезновения, так что мы объехали все местные больницы, а затем заехали проверить парковку возле ее офиса. Машина Джо все еще стояла там, а под ней мы нашли ее телефон. Выключенный. Никаких отпечатков на нем не нашли, даже самой Джо. Полиция думает, что кто-то специально его выключил, а затем стер отпечатки пальцев и подбросил под машину.

– Речь идет о той парковке на улице Динсгейт, которую демонтировали в 2003 году? – спросил Тристан.

– Ага. Там теперь многоквартирный дом, – ответила Бев.

– Джоанна… Джо провела журналистское расследование, которое изобличило в мошенничестве местного депутата парламента, Ноя Хантли. В марте 2002 года, за полгода до ее исчезновения, верно? – уточнила Кейт.

– Все так. Статью Джо упомянули крупные газеты, в результате пришлось провести переизбрание, и Ной Хантли вылетел со своего места. Но это было уже в мае, за четыре месяца до того, как пропала Джоанна.

– А после того как он потерял работу, он устроился в частный сектор. И платили ему там куда больше, чем когда он работал в правительстве, – добавил Билл, с отвращением покачав головой.

– Может, Джоанна работала над еще какой-нибудь статьей, из-за которой ей могли желать вреда? – спросила Кейт.

– Нет, нам так не кажется. – И вновь Бев смотрела на Билла. Она продолжила свою мысль только после того, как он покачал головой. – Джо особенно не рассказывала о том, что пишет, но ни ее начальник, ни ее редактор ни о чем таком не упоминали… Полиция и с Ноем Хантли говорила. По-моему, они просто отчаялись, потому что других подозреваемых у них не было. Но у Хантли не было мотива причинить Джо вред после того, как статья уже вышла, и к тому же у него было алиби.

– Были какие-то свидетели, которые видели Джо перед исчезновением? – спросила Кейт.

– Пара людей говорили, что видели, как она выходит из редакции. Одна старушка вспомнила, как она проходила мимо автобусной остановки на улице Динсгейт. Полиция нашла кадры с камеры видеонаблюдения, где видно, что в без двадцати шесть вечера она проходит мимо. А вот камеры, с которой видно парковку, не было. Так что никто не знает, что случилось после этого. Она словно бесследно исчезла.