– Как это? Может в качестве исключения? Спросил Даня.

– Езжайте Товарищ, в город. Там пусть Вам и делают исключения, а у нас распоряжение.

– Что случилось то Товарищ, обратился к нему Кузя.

– Идите, не мешайте, как только мы разберемся, обязательно всё сообщим в новостях. Идите, идите.

И снова за круглым столом начался шум и гам.

Около вызванного вновь лифта, Кузя попытался немного поддержать Богдана.

– Не переживай, можешь пожить у меня это время, неделя пролетит быстро.

– А как же второй вариант? Добраться в город, чтоб там для меня сделали исключение.

– В город? Ну, хорошо. Оставайся сегодня у меня. Скоро будет притухать освещение. Завтра, я провожу тебя на посадку.

– Ты со мной не сможешь поехать?

– Не переживай, поехать не смогу. Но в городе тебя встретит мой племянник, Прохор, он парень отзывчивый. Как поужинаем, сразу ему сообщу. Пойдем быстрее, вон наш электробус подходит. Выйдя из Вече, заторопился Кузя.

***

Путь до пекарни наполнил себя новыми впечатлениями. Вечер для домовых был особенным. Они основной массой просто вываливались на улицу, в своих лучших балахонах. Прогуливались, по паркам, выходили в кинотеатры и другие доступные им досуговые мероприятия. Город медленно озарялся неоновыми подсветками магазинов и обычных зданий. Включались придорожные фонари, и вмонтированный в бордюры свет тротуаров. В витринах выделялись выставочные образцы товаров.

Даня, осматриваясь, рассуждал. Что, если его не отпустят? Как родные? Достав телефон, он в очередной раз проверил состояние сети. Без изменений. Не позвонить, не написать. Тоска по дому упала на него снежным комом.

– Мы приехали, пошли уже. Одёрнул его Кузя.

Пекарня была отделана в светло-бежевые тона. Два этажа, с витражными окнами. Не большим приусадебным участком, усыпанным грядками с морковью.

На первом этаже расположилась, барная стойка, плавно переходящая в зону заказов и выдачи. Около окон находилось по два столика и четыре маленьких, попарно стоящих стула. Вазы с искусственными цветами придавали этому помещению нотку уюта. В правом углу находился проход с двумя дверями и лестницей на второй этаж. Одна из дверей вела в миниатюрный туалет, другая в саму пекарню.

Комната второго этажа, которую выделил Кузя, была очень скромной. Два на два метра, во все стороны измерений. Диванчик, стоящий у стены, пришлось перенести, что бы Даня мог расположиться на полу по удобнее.

Пока Богдан размещался. Хозяин дома отправился разогревать ужин.

– Заходи в пекарню! Крикнул он ему

– У меня почти всё готово.

За разделочным столом в производственной части, гость расположился на полу. На столе находилась маленькая тарелка с супом для Кузи и большая тарелка для него. По виду было понятно, что использовали её в качестве большой общей салатницы. Между тарелками стоял поднос под завязку заложенный выпечкой. Самая большая ложка в руке Богдана, казалась сродни чайной.

За ужином, отвлекаясь от трапезы, Кузя продолжил посвящение Дани в историю.

– Наша деревня называется Мирная, а город, рядом с которым мы находимся, называется Светлым. Каждый горожанин гордится им, считая самым светлым из всех на планете. Деревня, носит своё название, из-за проезда по ней первых, готовых к мирным переговорам царей, народов с поверхности. Вторая версия её названия уходит корнями к ее создателю, первому копщику, товарищу Мирону. Но эту версию местные жители не поддерживают, из-за ее банальности. Между городом и деревней, около шестидесяти километров проложенной магистрали для электропоездов. Наша деревня насчитывает уже более четырех тысяч лет, а город и во все около семи. Балахоны, как ты уже заметил, для нас не просто одеяние для праздников или в простые дни. Балахоны, это традиция предков. Так они пытались отдать дань уважение нашей общей Праматери. Нашу дань не сравнить с вашей верой. Мы принимаем это как должное. Церквей и молитв у нас не практикуется.