Эмма слушала рассказ Евы и не могла поверить своим ушам. Капитан пирумского судна, здесь, в замке, а она ничего не знает! Был бы дома отец, он наверняка бы ей всё рассказал. А может быть, даже разрешил с ним пообщаться, как с носителем языка. А что если…

– Ты думаешь о том же, о чём и я? – спросила Ева.

Эмма лукаво улыбнулась и бросилась к гардеробу. Нужно было найти что-то простое и неприметное. Чёрное платье, которое она почти не одевала, идеально подходило для этой миссии. Она зашла за богато расшитую ширму с изображением мифического хранителя острова Мириона, морского змея Ларно, и через минуту появилась в новом платье. Эмма подошла к зеркалу, укутала голову в синий платок и повернулась к Еве. Та одобрительно кивнула. Сама же Ева всегда одевалась строго, платья и юбки синего цвета сочетались у неё с лиловыми накидками и светлыми платками. Она умела правильно подчеркнуть контуры своего стройного тела, так, чтобы это не казалось пошлым или неприличным, и Эмма с лёгкостью училась у неё этому искусству.

– Постой, а что мы скажем Луину? – вдруг вспомнила Эмма.

– Какая разница? – ответила Ева. – В пределах замка ты можешь находиться где хочешь. В конце концов, это не его дело. Я даже, на твоём месте, сказала бы правду.

– Нет, отец бы не разрешил, – тихо сказала Эмма.

– Но ведь его нет, не так ли? А Сибу над тобой не имеет никакой власти, пока он не занял место твоего отца. Он отвечает за твою безопасность, а не за твой досуг.

– Сибу никак не назвал бы нашу авантюру досугом…

– И что? Это его проблема, если он не умеет называть вещи своими именами!

Ева ещё раз поправила платок перед зеркалом и открыла дверь. Луина уже не было, на пороге дежурили двое солдат, которые при появлении девушек тут же выпрямились. Тот, что стоял слева был ещё весьма молодым человеком, поэтому смотрел строго перед собой и молчал. Справа же стоял опытный Ринго, которому было уже за сорок. Он был приставлен в охрану княжны с самого её рождения и испытывал к ней самые тёплые отеческие чувства. Он вопросительно посмотрел на барышень, которые в это время почти никогда не покидали своих покоев, после чего Эмма сказала:

– Мы идём во двор подышать воздухом.

– В такой час?

Ева подарила ему такой холодный взгляд, что Ринго стало не по себе.

– Что вы сказали? – тихо спросила Эмма.

– Простите, госпожа, я забылся. Я так и передам господину Луину.

– Не тревожьте Луина лишними пустяками, доложите ему, если он сам здесь появиться. Я хочу, чтобы вы оба были здесь, когда мы вернёмся. Мы ненадолго.

Стражи поклонились и девушки продолжили свой путь.

– Полдела сделано, – сказала Ева, – теперь осталась охрана в темнице. Если ты будешь решительной как сейчас, у нас всё получится.

– У меня странное чувство, что я делаю что-то неправильное, – сказала Эмма, слегка поёжившись. – Но, с другой стороны, я хозяйка этого замка, кто может мне помешать? Чувствую себя, как ребёнок.

– Ты и есть пока ещё ребёнок, – ответила Ева и улыбнулась. Эмма не обиделась. Она знала, что на самом деле Ева думает иначе. Они спустились вниз по винтовой лестнице на несколько пролётов и оказались в большом приёмном зале, богато расписанном древними художниками. Здесь проходили официальные приёмы, велись переговоры и иногда устраивались застолья, если трапезной было мало. Эмма редко бывала в этом зале, так как являлась ещё несовершеннолетней, но уже через год ей предстояло вместе с отцом погрузиться в мир чиновников, воинов, знатных господ и общества их семей. Иногда она с ужасом думала о том дне, когда она будет официально представлена императорскому двору и станет уже не формальной, а официальной хозяйкой резиденции в Кинго, пока её не выдадут замуж. А это дело почти никогда не затягивалось больше, чем на полгода. Впрочем, об этом будущем она и думать не хотела. И, оказавшись в этом зале, начала гнать прочь все эти посетившие её мысли.