Его слова рассеяли пелену гнева вокруг меня. Я подумала о смутной фигуре, являвшейся мне в сокровенных снах, о милом голосе, о запахе фиалок и розмарина. Подумать только: несколькими месяцами ранее я могла обрести семью. Если бы только пугало шло быстрее и письмо пришло раньше, меня бы встретили в этом доме как дочь, а не как человека, который должен подписывать кучу бумаг.

«Или ты тоже была бы мертва, – подумала я. – Застыла бы за ужином, каменная капля повисла бы на твоём носу, а твой призрак витал бы под потолком».

– Что со мной случилось? – спросила я, вертя в руках серебряную фигурку кошки. – Почему меня нашли только сейчас, после их смерти?

Мы были на летней веранде: миссис Кантакер, мистер Гренуй и я, мы сидели у окна и смотрели, как солнце медленно плывёт над лесом.

– Мне очень жаль, – сказал мистер Гренуй, потупившись. – Я искал тебя на протяжении десяти лет – на вершинах гор и в долинах рек, в лесах и глубоких пещерах. Я везде побывал, проверял каждую зацепку. Но каждый путь заканчивался тупиком, и с каждым годом моя надежда таяла. Тебя похитили? Ты потерялась? Мертва? Никто ничего не знал. Нам было известно только то, что четвёртого марта, в год дикого кабана, ты исчезла.

«И куда я пропала? Кто оставил меня на пороге приюта – всю в саже и с сучьями в волосах?» Хотела бы я помнить. Что-то случилось со мной, между моей жизнью любимой дочки и жизнью сироты. Но что?

Миссис Кантакер покрутила чашку с чаем и едва слышно цокнула языком, будто собиралась выслушать скучную историю, которую уже слышала миллион раз. Мистер Гренуй смотрел куда-то за окно.

– Ты была тогда такой крошкой, тебе едва минуло два года, – сказал он. – Ты играла в саду со своей собачкой. Я был в кабинете с твоей мамой, составлял какие-то документы. Мы слышали, как ты смеёшься и как лает щенок. А потом всё стихло. Няня видела, как ты часов около трёх шла по направлению к лесу, вытянув руки, словно впереди кто-то стоит. Но она клялась, что там никого не было.

Меня пробрала дрожь. Я ничего подобного не помнила. Первые мои воспоминания относились уже к приюту, где я просыпалась в холоде по утрам и шла в кровать грязная и уставшая после работы за огромными лязгающими прядильными машинами. Мне было очень странно слушать всё это сейчас. Как если бы мне рассказывали историю другой девочки – какой-то исключительной, особенной девочки, и уж точно не горничной миссис Боливер.

– Мы весь мир перевернули вверх дном, пока искали тебя, моя милая девочка, – продолжал мистер Гренуй. – И другой мир тоже. Мы отправляли запросы в мир духов, клялись, что страшная месть настигнет всех мёртвых, которые не подключатся к поиску. Мы не нашли даже твоего ботинка или пуговицы. Ни единого намёка на то, куда ты могла исчезнуть. Ты словно растворилась в воздухе.

Я медленно поставила кошачью фигурку.

– Было так печально наблюдать за этим, – рассеянно сказала миссис Кантакер. – Твой несчастный отец… Горе свело его с ума. Он погиб шесть лет назад во время кораблекрушения, когда плыл расколдовывать проклятый лес. Но я думаю, что, умирая, мы избавляем себя от всех возможных бед.

Я хмуро посмотрела на неё, но от её слов что-то шевельнулось в моей памяти: свет от камина, запах дуба и табака, я сижу на коленях у кого-то очень высокого, в шершавом пальто. Папа?

– А твоя мама… – голос мистера Гренуя задрожал от волнения. – Джорджина никогда не прекращала поиски. Она считала, что твоё исчезновение – это месть, спланированная кем-то из мира мёртвых. Я склонен с ней согласиться. На протяжении веков семья Бриджборн сражалась с множеством отвратительных существ, тревожа в глубинах мира мёртвых тех, кто ничего не забывает и ничего не прощает. Кто-то из них мог спрятать тебя с помощью заклятия так, что все наши старания оказались тщетны.