Я бегло огляделась, успев оценить обстановку: огромный камин, уютно трещавший в полной тишине; столы и стулья, расставленные по всей комнате, — видимо, студенты могли здесь заниматься в свободное время; полки с книгами и лестницу, поднимавшуюся вдоль одной из стен наверх, туда, где, судя по всему, находились комнаты студентов. Здесь все было совсем не так, как в моей прежней академии. Все казалось чужим, непривычным. Появилось ощущение, что я начинаю жизнь заново.

— Пойдем, я покажу тебе твою комнату, — сказал староста и любезно потянулся к моему чемоданчику, который я без лишних размышлений передала в его руку. А уже на лестнице Коннор спросил:

— Ты перевелась к нам из Сирин, не так ли? Очень интересно. Насколько я знаю, у светлых редко пробуждается второй, да еще и темный, дар.

Я пожала плечами.

— Так получилось, — ответила парню, а самой стало интересно: что он может знать обо мне? Наверняка по академии уже расползлись разные слухи. Но что я могу сказать, если сама еще до конца не успела осознать то, что со мной произошло? Ведь если говорить откровенно, мало у кого из магов в девятнадцать лет пробуждается второй дар, в этом Коннор прав. Хотя, когда меня готовили к переводу в Мортерей, секретарь ректора Бреденбрука имела неосторожность заметить, что при моем характере пробуждение тьмы было вполне ожидаемо. А еще мне тогда всего на миг, на коротенькую такую секундочку, показалось, будто в голосе секретаря прозвучало облегчение.

Выслушав мой ответ, Коннор хмыкнул, и я поняла, что он знает о том, что предшествовало моему переводу. Не может не знать. Более того, об этом писали в газетах. Так и вижу, как наяву, вызывающий заголовок: «Студентка четвертого курса разнесла в пух и прах северную башню академии Сирин!»

Ну, скажем честно, не в пух и прах, стены там остались, и вполне крепкие, то есть восстановлению подлежат. Что ни говори, раньше умели строить, не то что сейчас. Да и я не виновата, что этот треклятый дар вздумал проснуться на занятии по защите от темных сил! И вместо магии созидания по башне, в которой проходил урок, пронеслась разрушительная волна вырвавшейся темной силы.

Главное, как говорится, обошлось без жертв. Профессор Сильвани успела выставить защитный купол над студентами, и им оставалось лишь наблюдать, как уничтожается все, что находилось на тот момент в кабинете.

— Вот здесь будешь жить. — Коннор остановился перед дверью, на которой висела табличка с номером семь.

Староста вернул мне чемоданчик и добавил:

— Дальше сама. Парням запрещено заходить в комнаты студенток без разрешения.

— Понятно. Спасибо. — Я приняла багаж и открыла дверь, за которой было темно. Лишь неподалеку светлело пятно окна.

— Спокойной ночи, — сказал Коннор и, подмигнув мне вполне дружески, ушел, а я шагнула в комнату и закрыла за собой дверь. Поставив на пол чемодан, пробудила на ладони пламя, чтобы как следует оглядеться, когда резкий порыв холодного ветра задул мой огонь.

— Эй ты, тут вообще-то люди спят! — раздался недовольный девичий голос.

— О, ты о себе во множественном лице? — спросила я темноту. — Мне надо заселяться, так что потерпишь. — Решив ответить дерзостью на дерзость, я снова призвала пламя и в этот раз успела отпрыгнуть в сторону, прежде чем очередной поток едва не опрокинул меня навзничь.

— Эй! — рявкнула я, разворачиваясь всем телом в сторону соседки, потому как уже поняла — именно она швыряется в меня магией. — А ответку не хочешь? — спросила спокойно и заставила огонь на ладони стать больше, после чего с метлой, зажатой под мышкой, уже двумя руками скрутила из пламени шар, который подбросила под потолок. Теперь в комнате стало довольно светло, и я смогла без особого труда рассмотреть обстановку и девчонку, сидевшую на кровати. Наглую такую, глядевшую на меня крайне недовольно.