– Всему своё время, – утешала она Леру. – Твой отец все поймёт правильно и изменится.

Лера жила теперь у Кораблиных. Её тихая мама Людмила Ивановна привезла к ним её вещи, и весь вечер они проговорили на кухне втроём, «о своём, о девичьем» – мама Лиля, мама Люда и мама Зита.

– Как ты только терпишь! – горячилась мама Зита. – Я б давно дала этому кормильцу пинка под зад! Права он будет качать! Добро ковать на головах у людей! Мы, вот, с Лилькой сами себя кормим, и ничего! И детей выкормили! И внукам поможем! И ни один хрен нас в своё дерьмо носом не ткнёт!

– Ладно тебе, успокойся, – обуздывала её мама Лиля. – Все люди разные. Что русскому в радость, для немца смерть! Мы – такие, Люда – другая…

– Не бери в голову, Люда, – сдавала на попятную мама Зита. – Это я – сгоряча! Феминистки мы с Лилькой дикие, амазонки! Не нашлось на нас порядочных мужиков!

– Да, – подхватывала, как могла весело, мама Лиля. – Я и лошадь, я и бык, я и баба и мужик! А это, Зитка, тоже не есть хорошо!

– А что вообще хорошо? – вопрошала наступательно мама Зита и отвечала сама себе, обречённо: «А ничего! Только дети!».

– А дружба?

– Да, дружба – это святое! Дружи с нами, Люда, мы тебя в обиду не дадим!

– Меня, девочки, никто и не обижает, – улыбалась им мама Люда. – Поговорку знаете: муж голова, а жена шея? Куда шея повернёт… Я на рожон не лезу, соглашаюсь на словах с Пашей, а что мне делать – это уж я сама решаю.

– Молча!

– Да, молча. Нравится Паше считать себя в семье императором – на здоровье.

– Но ведь Лерка и тебе не сказала… – напомнила мама Зита.

– Лерочка скрытная. Она сначала сама должна убедиться, что поступает правильно…

– Ну, убедилась! – резюмировала мама Зита язвительно. И набросилась теперь уже на Ксаверия: «Ксар хорош гусь! Мог бы посоветоваться с нами! Лилька, ты только не верещи, не корчь из себя наседку! По большому счёту прав Павел! Ну, какой из Ксарки муж и отец?! Ему в армию весной!».

К осени выяснилось, что Лера беременна. Двойнёй. И весной в армию пошёл только Стас. Ксар остался работать в театре помрежем и наслаждаться семейной идиллией.

Ксар обрадовался, узнав, что станет отцом. Не потому что Лерина беременность освобождала его от воинской повинности – он хотел, чтобы их с Лерой любовь продолжилась в детях. Брак они зарегистрировали, как только Ксару исполнилось восемнадцать, но папу Савелова это нисколько не обрадовало. Он даже отказался идти на свадьбу – позориться рядом с брюхатой дочерью – и мамам стоило трудов уговорить его не портить молодым праздник. Мама Люда хитростью и терпением ломала понемногу его упрямство, мама Лиля с мамой Зитой были напористы и красноречивы, но всех более преуспела неотразимая тётя Лика. Эта не стала прибегать к доводам – просто смотрела на Павла Анатольевича и улыбалась. Щурила с пониманием светлые ведьмовские глаза, покачивала стройной ногой и разглядывала Савелова, как прелюбопытный, но не редчайший экземпляр своей коллекции мужских образов: когда-то сильно кем-то обиженный мальчишка, с обидой этой доросший до взрослого состояния. Дяденька-подранок, который боится встать на крыло, хотя оно давным-давно срослось и отлично держит в полёте.

Всё это тетя Лика буквально излучала в Савелова, как ранее сестра её Лиля излучала в него свой усмиряющий свет, и оттого что тётя Лика молчала, Савелов сдался. На доводы всегда находятся контрдоводы, но чем ответить на такое красноречивое молчание? И впрямь признать себя великовозрастным подростком?

Тётя Лика победила Савелова, и на свадьбе родственники присутствовали в полном составе: родители невесты, Стас, тётя Лика и две мамы жениха. Тётка Стаса, сославшись на нездоровье, приглашение отклонила, а его дед и бабушка до торжества не дожили: скончались зимой один за другим, отец мамы Зиты – на другой день после жены.