Через две минуты побои на теле Тима были залиты холодящим гелем, а молодой пехотинец, забрызгав заплывший глаз вонючей жидкостью, умело мял опухоль, и Тим чувствовал, как она тает. Ещё через минуту видел обоими глазами, рассечения были заклеены, а от обилия впрыснутых в него препаратов разрывало желанием действовать.

Получив наставления и прикрученный лентой к икре носитель информации, Тим с трудом протиснулся по воздуховоду и, выбив задвижку, выбрался уровнем выше. Освещение исправно работало.

Оказался в просторном помещении: ни людей, ни единого близкого звука. Как правильно назвать место, где оказался, Тим знал из инструктажа. Фасовка ассоциировалась с чем-то вроде арсенального распределителя, но увидел другое. Знакомы были только ленты, отдалённо схожие с транспортёрами арсенального зала. Они шли на высоте половины человеческого роста и упирались в массивные бункеры, к которым из стены примкнули разного диаметра гофрированные патрубки.

Фасованная пища, аккуратно лежащая в лотках на ленте, заинтересовала куда больше, чем пустое кресло оператора, окружённое голографическим сиянием пультов управления. Почти не жуя, наслаждаясь запахом и вкусом, Тим пальцами отправлял в рот немыслимо вкусную пищу.

Из фасовочной вышел с набитым ртом. Прокравшись по узкому техническому проходу, добрался до магистрального коридора правого борта. Здесь, не считая брошенных при бегстве экипажа личных вещей, царили полумрак и пустота. Саму магистраль перегородила аварийная переборка, но Тим знал, как её обойти.

По ту её сторону не так давно отгремел бой. В воздухе всё ещё витал запах гари, перемешанный с пролитой кровью. Мертвецы в знакомой и чужой форме дополняли картину. Обнаружив, что убитых уже обыскали, Тим, обратившись в слух и едва дыша, внимательно осмотрел место боя. Нашёл лишь покорёженную взрывом винтовку, но кроме ремня ценности для Тима она не представлял. Завязав на его конце хитрый узел, он вложил в него увесистый обломок электронного блока и отправился дальше.

Друг друга увидели одновременно. Разница была в том, что Тим крался, раскручивая самое убийственное оружие Вирона, а рослый солдат, расчехлив костюм, сняв шлем и отложив оружие, тужась, морщил лицо, сидя в хорошо известной позе.

Коридор здесь расширялся, в устроенной в стене нише стояли чёрные, мигавшие индикацией высокие ящики. Между ними Тим и встретил одного из напавших.

Сомнений не возникло: забрезжившая свобода толкала вперёд. Просвистев в воздухе, обломок блока угодил в лоб и, крутясь, отскочил в сторону. Пока пехотинец валился на спину, Тим в два прыжка оказался рядом и подхватил прислонённое к гудящему ящику оружие. На винтовку оно походило мало, сходство имелось, но длина и калибр явно её превосходили.

Тяжёлое, громоздкое и неудобное, оно напомнило Тиму винтовку лишь одинаковым количеством и расположением регулировок. Не понимая, что делает, Тим максимально увеличил мощность заряда, снял оружие с предохранителя и, убедившись, что пехотинец в глубокой отключке, заспешил дальше.

Осталось уйти на ближайшем пересечении проходов вправо, дойти до орудийной палубы и, её миновав, выйти к взводам. Приближаясь к перекрёстку, услышал голоса.

Чувства и реакции охотника обострились до предела. Ещё не видя, словно подкрадываясь к зверю, Тим отмечал всё, что могло быть полезным. Атаковавшие крейсер солдаты чувствовали себя уверенно. Не таясь, громко говорили, слышался даже смех. Они знали, что их охраняет обезоруженный Тимом солдат, и были спокойны.

Распластавшись на палубе, на мгновение выглянул из-за угла. Увидел трёх пехотинцев и массивный агрегат, установленный на колёсной тележке. Других маршрутов Тиму не дали, а времени их искать уже не оставалось. Подстёгнутый спешкой, он выставил за угол больше похожий на широкую трубу ствол оружия, направил его примерно туда, где видел солдат, и вдавил спусковую скобу.