– На верхних мирах сосредоточены власть и знания. Остальные системы лишь источник ресурсов для таких как эта. Все остальные живут по другим законам. Там только знания позволяющие обслуживать технику и инфраструктуру. Все заметные умы получают право выбрать для проживания любой из верхних миров и с переездом не тянут. Так что после всех мытарств и злоключений мы оказались в самом наилучшем для жизни месте.

– Я слышал, что ни один из союзов так и не восстановил строительство космических кораблей, это так? – спросил Тим.

– Говорят, так, – ответил Дарьял, – утеряна часть технологий, которые воспроизвести на местной научной базе невозможно.

– Не утеряны, а уничтожены, – вступила в разговор Вилма.

На заинтересованный взгляд Тима пояснила.

– Я в доме работала у чина, связанного с космосом. Они там часто собирались, и я слышала, что информация по процессам заливки и активации силовых модулей уничтожена планомерно и точечно. Повторила слово в слово, именно так говорили они.

– Неудивительно, – отреагировал Дарьял, – в первую очередь хотели лишить противника преимущества в космосе. Вот и старались.

– Даже перестарались, – опять подал голос Фрост, – перестарались так, что наводит на подозрения.

– Тебя, Фрост, всё наводит на подозрения, – впервые за день губы Дарьяла растянула то ли улыбка, то ли усмешка, – ты не ты, если что-то вдруг неподозрительно.

Ещё через час Дарьял велел закругляться. Напомнив, что дела никто не отменял, он отправил всех спать. Зайдя в корпус, Тим обратил внимание, что оба охранника зашли следом и заперли дверь.

***

Девять следующих дней пролетели как один. Всё это время Тим посвятил просвещению поселенцев в плане военной подготовки. И хоть собственных знаний был мизер, но столько говорить Тиму не приходилось никогда в жизни. К ночи казалось, что язык распух и откажется шевелиться. Если днями Тим знакомил с оружием и занимался с двумя-тремя поселенцами, освобождёнными от работ, то за ужином на него наседали всем скопом. Напрягая память, он старался выгрести из её уголков всё, что помнил и знал сам. Местами прикладывал ситуации, в которых был лично, и теория дополнялась примером. От охотников, вникающих в каждую мелочь, следовала масса уточняющих вопросов, болтать в результате приходилось без умолку.

Сегодня из трапезной ушёл раньше обычного. Накрылся одеялом и уже закрыл глаза, когда ручник подал признаки жизни. Тим впервые получил прямой запрос на связь, поэтому вздрогнул, когда браслет вдруг сжался, отпустил запястье и снова сжался. Включив проекцию экрана, встретился взглядом с сержантом.

Несколько секунд молча смотрели друг на друга.

– Ну-ка, ну-ка, дай-ка на рожу твою посмотреть, повернись, – стало первым, что Тим услышал.

Судя по фону, Скарт сидел в кресле наводчика одной из палубных батарей крейсера.

– Мелким ты мне больше нравился, – заявил Скарт, – кто теперь в отстойниках ползать будет?

– Рад, что не я.

– А я не рад, – вполне искренне сказал Скарт, – ты что в этой дыре потерял?

– Где? – не понял Тим.

– Твой сигнал идёт из глухой дыры в районе Сайдона.

– Живу. Дарьял старую метеостанцию купил, теперь мы все там.

Совершив невидимые Тиму манипуляции, сержант кивнул.

– А, ну да, – проговорил он, – вижу крыши среди деревьев. Вас даже здесь в зад мира тянет, – усмехнулся он, – жарить на кострах и гадить в кустах – это у вас в крови. Ты хоть моешься там?

– Как это «вижу»? – встрепенулся Тим, только сейчас вникнув в его слова, – откуда, ты где?

– Над тобой.

– Закончили ремонт?

– Ага, – усмехнулся Скарт, – буксира, который нас сюда притащил. Маршевый менять будут здесь, на орбите Сайдона. Мы сейчас в качестве стационарной огневой точки, мишень, короче. Сколько тебе в дезертирах ещё ходить?