– Тот человек был в боксе восстановления, – мрачно говорит понявший истинную цену своей ошибки Хотлер, – я виноват, подобное не повторится.
– Надеюсь, – говорит Верховный, – дам совет: забудь о Горе. Сходи на арену, успокойся и давай берись за работу.
– Нет, – кивает Хотлер, – в первую очередь я выясню, где у меня утечка. Я не верю, что они оказались там случайно, и должен знать, как они вышли на конвертатор. Уделавшую меня на Горе псарню мне всё равно придётся найти.
– Хотлер, – с нотой угрозы говорит Верховный, – мы здесь не в игрушки играем. Я час назад от тебя о личном враге слышал.
– О нём я уже забыл.
– Поэтому пехотинцев Сайдона искать будешь исключительно ради дела?
– И никак иначе, – глядя в глаза Верховному, заявляет Хотлер.
– Как знаешь, – указав взглядом на лифт, правитель дал понять, что ему пора, – я тебя предупредил.
Глава 4
«Период восстановления завершён. Ввиду отсутствия персонала необходимо самостоятельно изучить составленные рекомендации».
Тягучий звук, пробиваясь откуда-то издалека, ломая незримые барьеры, заполняет собой пространство.
«Период восстановления завершён. Ввиду отсутствия персонала необходимо самостоятельно изучить составленные рекомендации».
Теперь звук воспринимается как нечто неоднородное. Он мягко проникает в уши и, наполняясь смыслом, складывается в слова. Тим понимает их значение.
«Рекомендации составлены на основе персональных показателей. Во избежание осложнений вы обязаны их неукоснительно соблюдать».
Последняя фраза служит неким крючком для сознания. По её окончании Тим разом всё вспоминает и начинает чувствовать собственное тело.
Не открыв глаз, не шевелясь, он напрягает мышцы ног, пресса, руки. Тело отвечает, нигде ничего не болит. Не совсем понимая, чего ждать, Тим медленно, полной грудью вдыхает и открывает глаза.
Размытая картинка обретает чёткость. Он лежит на спине, взгляд упёрт в прозрачную крышку бокса восстановления. За ней тёмные тона с точками светильников, силы которых едва хватает, чтобы превратить кромешную тьму в густой полумрак.
Зная, что первое же приметное движение даст сигнал к открытию крышки бокса, Тим не торопится. Скосил взгляд, но увидел лишь крышки соседних боксов. Обмануть датчики, медленно приподняв голову, не получилось. Лёгкое шипение, прозрачная крышка беззвучно поднимается и громко щёлкает фиксатором. Тим ждёт появления Сурийцев, но их нет. Слух не может выловить ни единого звука, кругом густая звенящая тишина.
Тим не встаёт, голова ясна и свежа, в ней сразу выстроились в очередь сплошные вопросы.
«Зачем бокс? – думает Тим, – тратят ресурс, при этом сами меня калечили. Браслет? Но ни единого вопроса о нём я не слышал».
Нет сомнений, что у Сурийцев оказался по воле случая – о браслете они не знают. Тим уверен: от огня зенитного автомата прикрыл сгенерированный браслетом барьер. Он задался новым вопросом и упёрся в их бесконечное количество.
«Почему не бросили нас под бортом? – текут мысли, – Сурийцев заинтересовал их проход сквозь огонь? Но спросить об этом можно без бокса восстановления. А если сквозь огонь провёл браслет, то почему прошла висевшая на спине рыжая. Возможно, роль сыграла их близость. Рыжая», – отыграло сознание, зацепившись за всплывший образ.
Стоило подумать о женщине, и в голову хлынул поток связанных с ней воспоминаний.
Тим садится. Светильники плавно набирают яркость, раздвигая границы просторного медицинского отсека. Ему есть с чем сравнивать, взгляд царапнул зелёный цвет стенных панелей. Почему не белые, как везде, осталось гадать. Огляделся. Вокруг ещё восемь пустующих боксов. Рядами по три. Крышка того, что позади Тима, открыта. Кроме него в отсеке ни души.