Рано утром на улице собрались мужики и стали рассматривать, кто это грохнулся и разбился в лепешку?

– А… это донжуан местный с крыши свалился, – догадался один, – тут за ним ревнивые мужики охотились.

– Зачем?

– Отделать хотели, чтобы от этого дона один жуан остался.

– Ты что! Это профессор местный, – возразил второй.

– Какой профессор! Профессора в заштопанных штанах без пуговиц в ширинке по крышам не шастают. Да и пьют они коньяк, а от этого за версту боярышником несет. Дворник это наш.

– Не. Не дворник это. Тот давно пропал. А это шизик, которого недавно из психушки освободили.

И только Тики-Так, стоящий поодаль, промолчал. «Каждый своей жизнью сам распоряжается, – подумал он. – Кем захочет, тем и будет. Какие бы ему возможности ни представлялись. Этот вот захотел быть жмуриком».

Наступили перестроечные времена. «Плюрализм, плюрализм», – забормотал в телевизоре круглолицый реформатор с отметиной на голове. Слово понравилось, и большинство стало активно им пользоваться. Конверсия, напоминающая конвульсию, привела вскоре к ликвидации предприятий оборонного комплекса. НИИ, в котором успешно работал Тики-Так сначала слесарем-сантехником, потом инженером, постигла участь большинства предприятий. То есть им пришел кирдык. События в стране напоминали мультипликационный фильм, и Тики-Так с любопытством наблюдал волшебные преобразования в стране, не вмешиваясь в процесс этих волнующих преобразований. Для того, чтобы понять логику разрушительного мышления изнутри, достаточно было внедриться в какого-нибудь спешащего аборигена.

Вот директор екатеринбургского объединения «Магнитомаш» Иван Митрофанович запрыгнул в последнюю минуту в вагон поезда, следующего в его родной город. А там на его спальном месте – человек, и тоже с билетом. Пока ругались, на это место пришли еще двое, а затем еще трое. Поехали. В процессе споров выяснилось, что поезд уже подходит… к Киеву… с опозданием на два часа.

Добравшись с горем пополам до Екатеринбурга, зашел в магазин. Брюки – 42 рубля. Напротив те же брюки без заводской этикетки по цене 60 рублей. Семейный подряд: жена получает на фабрике брюки, а муж отрывает этикетки. Первые шаги к капитализму.

По телевизору диктор передает последние новости, характеризующие новизну общественного бытия:

«Анонимщик Сидоров получил по почте свою анонимку с указанием, что анонимки больше не принимаются».

«Долой ошибки прошлого по безграмотному распространению кукурузы за Полярным кругом. Долой пьянство, а вместе с ним и виноградники в южных широтах нашей постоянно трезвеющей Родины»

Придя на работу, Иван Митрофанович обнаружил, что по отчетным данным его заместителя, воспользовавшегося вселенской бестолковщиной, объединение впервые выполнило план. Срочно оформил запрос на премию в главк, в Москву. Ему сообщили, что такого объединения уже нет. Поехал выяснять. Оказалось, что, пока он ездил, министерство два раза реорганизовывалось. Сначала его объединение попало в банно-прачечный комбинат, а потом на баланс Камчатского СМУ треста.

– Как же так? Мы специалисты, в том числе по магнитно-ядерному резонансу.

– Ничего, переквалифиКцируетесь, – ответил вновь назначенный начальник главка, отличающийся юностью, галстуком с изображением обезьяны и высокой эрудиКцией.

В конце концов выяснилось, что объединение мало того что два раза перепрофилировали, но, вообще потеряли.

– Вас теперь нет!

Иван Митрофанович вернулся на свое рабочее место, а рабочего места тоже нет. В кабинете, где раньше сидел Иван Митрофанович, на табурете сидит какой-то мужик и проводит оперативку по способу плетения сетей для ловли стерлядки в Северном Ледовитом океане. Зашел на производство и увидел творческий коллектив, активно выполняющий пятилетку в два года по превращению уникального оборудования в металлолом.