– Пусть поднимут паруса, – распорядился Руэда, обратившись к Рамосу. – Хватит дрейфовать, буря нам уже не грозит.

Можно было не форсировать события, отголоски урагана еще слышались вдалеке, но Анита истолковала этот приказ так: пусть команда займется делом, нечего попусту языками чесать.

Воспользовавшись тем, что вездесущий и прилипчивый Рамос отошел к боцману, и они вдвоем стали распределять матросов по мачтам, Анита услала Алекса к Веронике – проверить, не померла ли та со страху, – а сама подступила к капитану.

– Сеньор Руэда, если не секрет, о чем вы говорили с Мак-Лесли?

Капитан выдохнул облако табачного дыма.

– Я спросил напрямую, не он ли убил Санкара. Он взъерепенился, стал мычать… Я понял, что Лесли отрицает свою вину. Мол, они с Санкаром были не разлей вода, он бы и пальцем его не тронул.

– А как же деревяшки, которые он украл?

– Лесли настаивает на том, что это произошло уже после убийства. Будто бы Санкар сам завещал ему свое добро. Попросил, если что-нибудь случится, забрать весь запас райского дерева, продать и часть вырученных денег переслать в Индию. Там у Санкара какая-то родня.

– То есть он предчувствовал, что с ним что-то произойдет?

– Откуда мне знать, сеньора? – хмыкнул Руэда. – Мне сказал об этом Мак… И то – не сказал, а промычал, поэтому нет уверенности, что я все понял правильно. Вот он очнется, тогда и расспросим.

– Вы склонны ему доверять?

Капитан ответил не сразу, помешал табак в трубке стальной проволочкой и зачадил еще сильнее – как английский локомобиль.

– Нашему знакомству с ним – без малого десять лет. И у меня не возникало повода упрекнуть его во лжи или в предательстве. Ваши предположения убедительны, но будь я проклят, если могу вообразить себе Мака, втыкающего нож в хребет Санкару…

Анита дала бы руку на отсечение, что в этой речи нет ни грамма фальши. Руэда искренне сочувствовал запертому в трюме великану, переживал за него.

Она призадумалась. Во всем происходящем была какая-то тайна. Посвящен ли в нее капитан? По крайней мере, он знает больше, чем говорит.

Они замолчали и – каждый со своими думами – смотрели, как расправляются паруса шхуны и как ветер наполняет их, выгибая прочные льняные холстины. Даже не прибегая к лагу, можно было сказать, что судно набирает ход.

– Простите, сеньора, – пробурчал Руэда. – Я должен дать указания рулевому.

Он выбил трубку и зашагал к штурвалу. Анита еще немного задержалась на палубе, пересчитала моряков на мачтах, убедилась, что все, помимо заключенного в короб Мак-Лесли, в наличии, и пошла к себе в кормовую каюту.

Там она застала мирную экспозицию: Вероника, свернувшись калачиком, посапывала на тюфяке, а Максимов сидел на койке и покачивался, отталкиваясь ногой от пола.

– Дрыхнет, – показал он на служанку, хотя факт был нагляден и в комментариях не нуждался. – Еле добудился, чтобы она мне дверь открыла. Вошел, а она опять на матрац – и в сон…

– Пусть спит, – Анита пристроилась рядом с ним и поежилась; на воздухе, пропитанном послештормовой свежестью, было прохладно, хотелось прижаться к теплому боку Алекса и согреться, что она и сделала.

Он обнял ее, прижал к себе. С расспросами не приставал, за что Анита была ему благодарна. Ей требовалось сейчас одно: посидеть в относительном спокойствии и еще раз проверить звенья выстроенной ранее логической цепочки, чья незыблемость уже не казалась абсолютной.

Если Мак-Лесли был давним знакомцем Санкара, то почему тянул с убийством? Не проще ли было провернуть все на суше в какой-нибудь портовой ночлежке, битком набитой неблагонадежными элементами? И неужели он надеялся, что капитан, расследуя ночное злодеяние, не учинит досмотра личных вещей и не обнаружит похищенное у индуса райское дерево?