– Передам. Не хотите ли перекусить? Остался кусок солонины от ужина…

Анита подавила рвотный позыв, представив, как выглядит предложенное помощником лакомство. Максимов был не так разборчив, но и его не прельстила перспектива жевать солонину.

– Спасибо, мы не голодны, – отказался он за всех троих. – Если можно, нам бы тюфяк или хотя бы дерюгу.

Рамос обеспечил их матрацем, в котором при нажатии хлюпала промокшая прелая солома, пожелал спокойной ночи и удалился.

– Уф-ф! – Анита, обессилев, рухнула на подвесную койку, и та закачалась под ней. – Я думала, этот безумный день никогда не кончится!

– Я тоже… – Алекс с помощью Вероники расстелил матрац на грязном полу. – Устал как собака. Номер нам, конечно, достался хуже, чем в деревенском трактире, но если взглянуть с другого бока… Мы могли бы сейчас плыть по течению – мертвые, раздутые, облепленные жадными рыбешками…

– Тьфу ты, Лексей Петрович! – всплеснула руками Вероника. – Типун вам на язык!

– Ладно, ладно! Все позади. Мы живы. Даст Бог, дошлепаем до Маракайбо, а там посмотрим.

Аните очень хотелось снять мокрую одежду, развесить ее для просушки. Но спать голой или в нижнем белье на этом гадком ложе… Бр-р-р!

Легли, не раздеваясь: Анита на койке, Максимов на тюфяке, а Вероника, подобрав юбки, прикорнула прямо на полу, привалившись к стене.

Качка мало-помалу унялась, свист ветра, прорывавшийся сквозь щели, стал тише, но, невзирая на смертельную усталость, сон не шел.

– Алекс, – Анита поежилась, потому что по ней пробежало что-то маленькое и гнусное, – как тебе эта шхуна? Капитан, команда… Странные они, правда?

– Не знаю, – откликнулся он дремотно. – Если ты про то, что они из разных стран, то это в порядке вещей. На Карибах какого только сброда не встретишь! Со всех концов Земли…

– Насколько я поняла, среди них много дилетантов. Парфюмер Мак-Лесли, артиллерист Рамос, индус с мавром тоже не похожи на моряков. Да и сам капитан Руэда… Он корчит из себя Фрэнсиса Дрейка, а на деле, держу пари, больше привык к салонам, чем к таким вот корабельным клоакам.

Она бы говорила еще, но Алекс, лентяй из лентяев, заявил, что ночь – не самое удачное время для дискуссий и что после треволнений сегодняшнего дня категорически необходимо отдохнуть. Завтра они проснутся в другом настроении, и атмосфера на корабле предстанет перед ним совсем по-иному.

Выдав сию тираду, он бессовестно захрапел. Поворочавшись с боку на бок, заснула и Анита. Сон, однако, длился недолго – час или два. Она пробудилась от того, что кто-то тянул ее за штанину.

– Кто здесь? – во мраке она не сразу разобрала, что происходит, испугалась, не пробрался ли в каюту одичалый австралиец или громила-негр.

– Это я, Анна Сергевна, – зашептала ей в ухо Вероника. – Не полошитесь…

– Чего тебе?

– Мутит меня… Не знаете, часом, где у них, на энтом корыте, отхожее место?

Аните несколько раз доводилось плавать пассажиркой, и она уповала на то, что все корабли сконструированы примерно одинаково.

– На носу посмотри. Там должна быть дырка, над ней – сиденье и веревки… Держись за них крепче, а то за борт смоет.

Получив наставления, Вероника вышла из каюты. Дверь осталась приоткрытой. Снаружи сочилась блеклая лунная желчь. Это означало, что тучи рассеиваются и после того, как окончательно уляжется шторм, можно ждать сносной погоды.

Тишину прорезал нечеловеческий вопль. Анита как подброшенная вскочила с койки.

– Алекс!

Он тоже подпрыгнул, стукнулся макушкой о потолок.

– Что случилось?

– Не знаю… Но это Вероника!

Служанка вбежала ни жива ни мертва. Легкий кружевной чепчик – ее привычный головной убор в южном климате – съехал набок, волосы растрепались, а из полуоткрытого рта вырывалось бессвязное: