По мере того, как пепел снова становится листом бумаги, не свожу глаз с изумлённого лица девчонки. Забавно, даже дети и не-маги знают, что единственный способ избежать восстановления сгоревшего документа – это развеять пепел по ветру.

А вот она ведёт себя так, словно для неё это новость.

– Ну что ж посмотрим. Приказ об отчислении? – перевожу взгляд на поникшую девчонку.

– Я должна была попробовать, – лисёнок вскидывает на меня сердитые зелёные глаза и смотрит так, как будто я виноват в том, что её отчисляют.

– Алисия Рэйнарс? Это ты?

Кивает, прикусив пухлую губку.

– Курс? – добавляю в голос металла.

– П-первый, – чувствую неуверенность и фальшь.

Да что ж такое, от девчонки фонит чистотой, и одновременно я чувствую ложь. Как это сочетается? Либо она уверена, что не совершает ничего предосудительного, либо на ней артефакт, скрывающий истинные намерения.

– Придётся тебя обыскать, – говорю я вслух и чувствую, что Ларс прямо-таки излучает одобрение.

Если неожиданно дотронуться пальцем до спинки дикого мышонка, он подпрыгнет на месте. Вот и девчонка подскочила и моментально оказалась за креслом.

– Не смейте меня трогать.

Не сразу понял, чего именно она испугалась. Но ощутил пустоту. Изменился запах. Исчез аромат цветущих яблонь, а из вкуса каштанового мёда пропала сладость. Осталась чистая горечь – страх.

– А я собирался тебя трогать?

Гордо вскидывает голову:

– Я не позволю себя обыскивать.

– Тебе есть, что скрывать? – сдерживаю рык.

Значит, всё-таки артефакт? Неужели шпионка? А выглядит невинным цветочком.

– Нечего, но…

И тут до меня доходит, а, точнее, дракон считывает из головы первокурсницы образ обыска, смакуя процесс. Надо сказать, довольно колоритно у него получилось. Я даже поперхнулся. И кое-где напряглось.

– Погоди, ты что, решила, что я тебя буду руками ощупывать? – спрашиваю с усмешкой, подавляя в себе второй базовый инстинкт, и сам удивляюсь, как хрипло звучит мой голос.

Щёки девчонки становятся пунцовыми.

– А интересная мысль, – усмехаюсь я. – Была б ты чуточку постарше, не преминул бы. Вот только малолетками не увлекаюсь.

– Я не малолетка, – нелогично возмущается она.

– Да? И сколько же тебе?

– Восемнадцать.

– Совершеннолетняя? То есть хочешь доказать, что тобой можно увлечься?

– Да, то есть нет, нельзя, – окончательно запутавшись, девчонка опускает глаза и сердито выпаливает. – Ничего я не собираюсь вам доказывать.

Ловлю себя на том, что игра начинает доставлять мне удовольствие. А это неправильно. Пора переходить на официальный тон. Говорю холодно:

– Ладно, подведём итоги: вы, Алисия Рэйнарс, адептка первого курса, не знаете, что обыск на наличие магических артефактов проводится дистанционно? Откуда у вас такие мысли, необычные для юной леди? Уж не за сомнительное ли поведение вас отчисляют?

– Да как вы смеете? – губы дрожат от обиды, глаза наконец-то перестают разглядывать узор на каминной решётке и смотрят прямо на меня. – Какое ещё сомнительное?

– Или всё-таки за успеваемость?

Мисс Рэйнарс закусывает нижнюю губу и снова опускает глаза:

– Нет, не за успеваемость, – тихо отвечает она.

– Скажете сами, или я добавляю сюда свою подпись?

– Не надо, – и чуть тише добавляет, – пожалуйста.

Держу паузу. Девушка мнётся и, наконец, говорит:

– Родители замуж хотят отдать. И отец попросил господина ректора.

– А вы, значит, не хотите замуж?

Мотает головой:

– Я хочу остаться в Академии.

Что же с ней не так? Не моё это дело, но девушки, не желающие замужества и готовые пойти на проступок, чтобы его избежать, не такое частое явление. А к тому же есть ещё кое-что. Она что-то скрывает. И тут даже дракон не нужен, чтобы это понять.