Я все еще держу в руках блокнот, вновь перечитывая замечания преподавателя и пытаясь прикинуть сколько времени займет очередное перелопачивание уже написанного материала.

— О, Федорчук! — слышится мне.

Я останавливаюсь, опускаю блокнот и с недовольством на лице поворачиваю голову к окну. На подоконнике сидят футболисты. Королев, как долбаный вожак, стоит рядом с ними, сложив руки на груди, подчеркивая свою мускулатуру. Крепкие мышцы так сильно обтягивает футболка, что она сейчас треснет по швам. Тот феномен, почему от него пищат все девчонки мне был понятен. Но лично для меня Королев последний человек на планете, к кому бы я относилась хорошо и при необходимости помогла.

— Давно тебя не видел, — ухмыляется он, делая шаг вперед. — Небось кувыркалась с очередной красоткой?

Недомерок оборачивается себе за спину, ища поддержки стаи. Команда гогочет, хотя, по моему мнению, сальная шуточка отстойная. Сколько можно ездить на одной и той же теме? Мой поцелуй с Ирой уже давно всеми забыт. Да и к тому же никогда не стоил того шума, с каким все разнесли эту новость.

— Я же не виновата, что красотки предпочитают меня, а не тебя, — язвительно отрезаю я, стойко пережив взгляд качка.

Футболисты снова смеются. Королев еще раз оборачивается к ним, но только теперь для того, чтобы позакрывать их рты. Он опасно шагает ко мне.

— Прикуси язычок, детка.

— А что, нельзя тебя позорить при твоих волках? — я театрально дергаю щекой. — Извини, не знала.

Королев смеряет меня жестким взглядом, оценивая мою выдержку. Я с ответным огнем смотрю на него. Будь моя воля, я бы сломала этому козлу нос.

— До меня дошли слухи, что на посвящении первокурсников ты привлекла к себе много внимания, — твердым голосом проговаривает он, следом усмехаясь, — не терпится повторить свой триумф?

Я закатываю глаза.

— На твоем месте, Королев, я бы перестала трогать эту тему. Даже у нее есть срок годности, придумай что-нибудь новое. К тому же я давно предпочитаю тройничок, остальное — скука.

Надменно фыркнув, шагаю дальше, но вдруг останавливаюсь, пока спортсмены переваривают сведения моей интимной жизни, и оборачиваюсь:

— И да, я повеселилась. Это был отличный вечер в классном заведении с классной компанией. Ты ведь, насколько все понимают, уже не на вершине. И крутые вечеринки никак больше не связаны с твоим именем.

Футболисты улюлюкают. Королев говорит им замолчать и решает ответить на мои слова:

— К твоему сведению, я готовлю кое-что получше.

Я корчусь, ставя его слова под сомнение.

— Теперь перваками пусть занимаются другие, а я… — он с бесовской улыбкой переглядывается с друзьями, — устрою прощальную вечеринку в честь выпуска. Ее никто не забудет, поверь. Теперь нескромный вопрос, если позволишь, — тебя стоит ждать или струсишь?

Мои глаза сужаются, превращаясь в узкие щелочки. Королев — главная пиявка в моей жизни, я не могу позволить ему победить в этой войне.

— Мечтай, Королев, — произношу четко, гордо вскинув голову. — Я буду.

Футболисты вопят от какой-то непонятной радости. Я даже не удостаиваю их взглядом. Весь мой гнев направлен на Королева. Чертов говнюк. Надеюсь, в аду для него уже приготовлен отдельный котел. Ответив на его вопрос, я вновь разворачиваюсь и иду дальше.

«Сборище придурков», — бурчу себе под нос, толкая дверь университета и оказываясь на улице.

С неба падают белоснежные хлопья, безмятежно приземляясь на асфальт и смешиваясь с грязью. Я кривлюсь, слякоть мне не по душе. Застегиваю куртку, накидываю капюшон, прячу блокнот в рюкзак и иду к перекрестку, где могу перебежать дорогу.

Под ногами хлюпает мокрый снег. Спрятав руки в карманах, я стараюсь отвлечься и не думать о Королеве и футболистах, которые по сей день не могут оставить меня в покое, но кроме их смеющихся физиономий, ничего в голову не лезет. С другой стороны, я иногда испытываю к ним жалость, и это помогает отпустить ситуацию. Что с них взять? Не от большого ума они ко мне пристают и всячески цепляют. Я убеждена, что звезда футбола завидует моей стойкости, уверенности в себе и более насыщенной на события жизни. А все, чем может похвастаться он, это фальшивые истории его сексуальных побед. Как низко нужно пасть, чтобы сочинять такое? Он просто полное ничтожество.