В обоих жило сознание чего-то несовершившегося, чего-то недоделанного. Она: «Я не имею права форсировать события, решать. Это привилегия мужчин». Он: «Я сильный, я сам построил свою судьбу. У меня хорошая жена, замечательные дети. Она потеряла на меня все права. Не пускать в свою голову мысли о ней». Но как ясно он сейчас понимает, что огромным счастьем в его жизни была и есть эта женщина, эта девушка. Как бы она ни выглядела, какую фамилию ни носила бы сегодня. Он понимал, что будет искать ее, будет слать ей свои мысли. И он, этот честный человек, будет мечтать соединиться с ней хотя бы на том свете.

Она не была раскрасавицей, не была фотомоделью. Она даже не была спортивного телосложения. Она просто была хорошенькой и миленькой, улыбчивой и доброй. «Симпатюля» – то и дело говорили ей соседи. «Вы самая миленькая», – говорил ей сосед с шестого этажа. «Ах, – думала она, – это его личное субъективное мнение». Но была рада видеть улыбающееся лицо соседа. И вот ее, «бегущую по волнам», как она сама себя называла, остановила болезнь – микроинсульт – реакция на оскорбление, на глубокое разочарование поведением близкого ей человека, от которого, казалось, должна исходить только доброта. Ноги еле передвигались, но жить надо. И вот сосед с шестого пытается помочь ей нести сумку: «Я провожу вас до квартиры». «Ой, простите, ноги медленно ходят», – извиняется она. Сосед сочувственно улыбается и говорит: «Все равно вы самая милая женщина в нашем доме». Несчастье и счастье живут рядом. Теперь она это точно знает.

Ванечка приехал снова на дачу, бегал по участку, радуясь каждой подрастающей яблоньке и сливе.

– Ух ты, какие персики, налились, будто просятся в рот. Ой, ой, бабушка, смотри!

Его удивила ветка сливы, которую в прошлый раз сломали ребята, собирая сливы. Ветка крепилась к стволу остатками древесины и корой. Но все листочки, лежащие на земле, были свежезелеными и ничем не отличались от остальных листьев дерева.

– Ветка сломана, а листочки даже не повяли – как так? – спросил Ваня.

Бабушка внимательно осмотрела дерево, ветку с его зелеными листьями и серьезно сказала:

– Закон! Великий Закон материнства. По этому закону дерево питает соками каждую веточку, а веточка заботливо кормит свои листочки. Великий Закон природы, мудрый и благородный.

А вот с тушенкой – совсем другое дело. Семен Аркадьевич, старый морской волк, изучил этот вопрос досконально.

Тоскуют старые моряки по каше с тушенкой, которая так часто надоедала! Даже подумать страшно: как она могла надоедать – настоящая каша с настоящей тушенкой в море.

– Но нет, не стоит отвлекаться, – говорит Семен Аркадьевич. – Каша – она и в Африке каша, а тушенка, как сказать… Если взять какую-то там Америку или Англию, то конечно…

…Если написано на банке – «Тушенка говяжья», то и в банку заглядывать не надо. Даже не интересно – тушенка говяжья! А в Одессе?… Это ж надо! Покупаешь банку «Тушенка говяжья», открываешь… и…

Киндер-сюрпризу рядом нечего делать! В одной банке колбасный фарш, во второй потрошки тушеные неизвестного происхождения, в третьей банке – икра баклажанная, в четвертой – свежие куски сала с мясом, закрытые герметически…

В доме только и слышится: «Сеня!.. Сеня!..» Это Полина Марковна зовет на кухню удивляться. Обращался Семен Аркадьевич то в одну, то в другую инстанцию. Пробовал защитить свои права в комиссии по защите прав потребителей. Но кого и от чего там защищают – не понял. То ли права от потребителя, то ли потребителя от прав.