– Шваб! Чего возитесь?! Бросайте шлюпку! Всем внутрь! Задраить люки и переборки! Боевая тревога!
Звук сирены задребезжал по всем отсекам.
– Радиорубка! Катерам сопровождения немедленно уходить из района. Далее, оперативному. «Затягивает в туман, возможно, вырваться не удастся. Орлов».
– Туман близко! Скоро накроет!
– Вижу, боцман. Ребята успели?
– На баке не видно, значит успели.
– Оборот выполнить не сможем при всем желании, не хватает времени. Задним ходом тоже не вытянем. Боцман, остается последнее, полный вперед в обход тумана справа. Проскочим, как ты думаешь?
– Стоит попробовать, – раздался голос Щекочихина. – Это шанс.
Орлов обратил внимание на перебинтованные руки капитана.
– О трос поранился, – ответил тот на немой вопрос.
– Помощника не видели?
– Обгорел немного, но цел. Там такой жар стоял, что упаси бог. Ли Минь в тяжелом состоянии и один из матросов. Спасательный жилет сильно оплавился.
– Остальные?
– Легкие ожоги, порезы, царапины.
– Радиорубка! Оперативному!
– Оперативный дежурный не отвечает. Катера сопровождения тоже. Связи нет вообще!
– Сигнальщик!
– Не успеет, – проговорил боцман. – Только по внешней. Может, услышат?
– Катерам сопровождения немедленно покинуть район! Катерам сопровождения немедленно покинуть данный район!
– ГКП-БП-6, они уходят.
– Понял, шестой. ЦПУ! Быть готовым среверсировать ход и на самый полный!
– Есть, командир, сделаем.
– Авось, пронесет! А, боцман? Держи штурвал крепче. Стоп, машина! Самый полный вперед! Право руля!
– Есть право руля!
– Затягивает! Все равно затягивает! – закричал Щекочихин. – Мощи не хватает.
– Внимание, всем! Входим в туман! Люки и переборки не открывать! Всем оставаться на своих местах! Без приказа боевой пост не покидать! Аварийной партии быть готовой к любым неожиданностям!
Катер на большой скорости нырнул в желтое облако тумана и, жутко дрожа, побежал по невидимой глазу водной дорожке…
Тайна желтого тумана
В кабинете комбрига висело плотное синевато-серое облако сигаретного дыма. Открытые настежь окна не помогали. Сдвинутые в середину кабинета столы, были укрыты разложенными на них картами и схемами. Офицеры штаба о чем-то спорили, совещались, доказывали что-то друг другу. Комбриг мрачно рисовал красным карандашом на карте.
– Сальков, – вдруг раздался твердый, приятный, но немного усталый голос.
– Товарищи офицеры.
– Вольно, вольно. Здорово, Игнат Фомич, – адмирал прошел к комбригу и пожал ему руку. – Ну и загадали вы тут загадку. Москва на ушах стоит.
– Товарищ адмирал…
– К черту формальности. Дай-ка мне лучше расклад. Что делаете, что планируете, какие соображения. Москва, кстати, уже отчет требует. Каша заварилась такая, что не дай бог! И откуда эти иностранные журналюги все знают? Ну, показывай, Игнат Фомич, чем обрадуешь?
– Сильно-то нечем обрадовать, но некоторые интересные данные у нас имеются.
– Так. Во-первых, давай по имени. Во-вторых, я привез специалистов и, думаю, что нет смысла отвлекать от службы весь твой штаб. Согласен?
– Согласен. Капитан-лейтенант Суворов, доложите свои соображения.
– Есть, товарищ капитан 1 ранга, – Суворов достал чистый лист и карандаш и начал набрасывать схему. – Первое, места исчезновения. Желтый туман появляется не в одном месте, а словно спускается вниз по течению. Вот смотрите по карте. Самое первое исчезновение произошло здесь, в излучине. Второе и последующие, также в излучинах, но каждый раз ровно на 10 километров ниже предыдущего. Далее, второе. Обратите внимание на даты исчезновения: 9 июля 1970, 19 июля 1990 года и 29 июля 2000 года. Между числами 9, 19 и 29 – ровно десять дней. Потом, номера катеров. У Буратинова – 121, у Извицкого – 131, у Савельева – 141. Это еще не все. Я поднял некоторые материалы, личные дела офицеров и матросов. И тут есть закономерность. Буратинов, Извицкий и Савельев родились в разные годы, но число и месяц рождения у них один и тот же – 10 октября, то есть 10.10. Каждый из них был женат. Буратинов ровно 10 лет, Извицкий ровно 10 месяцев, Савельев ровно 10 недель. Но и это не все. Посмотрите на годы: 1970, 1990, 2000. В первом случае 20 лет, но во втором – 10. Опять – 10.