Она свернула в переулок, по которому пронеслась недавно, прекрасно понимая, что не успеет добежать ни до одного, ни до другого конца квартала, прежде чем появится преследователь. Тут она увидела пикап, припаркованный на задворках ресторана, с логотипом пекарни на кузове. Доставка хлеба, или кондитерских изделий, или того и другого. На водителе был желтый дождевик. Установив четыре больших влагонепроницаемых контейнера на тележку, он покатил ее в кладовку, а может, на кухню.

Джейн метнулась к водительской двери, заглянула в кабину сквозь запотевшее стекло, увидела, что внутри никого нет, и поспешила к задней двери, но потом решила, что грузовой отсек будет не лучшим выбором, – водитель оставил одну из дверей открытой, вероятно не закончив разгрузку. Тогда она обогнула машину, села на пассажирское сиденье, закрыла дверь и забилась как могла в нишу для ног, стараясь, чтобы голова не была видна снаружи.

Дождь стучал в лобовое стекло, боковые окна частично запотели. Свет в кабине не горел, на щитке не светилась ни одна лампочка. Надо полагать, ее не увидят, пока она будет сидеть здесь, внизу, – если только преследователь не заглянет внутрь машины. Но по всей видимости, тот решит, что она пробралась в одну из дверей, выходящих в переулок, и, скорее всего, оказалась в ресторане.

Она старалась дышать как можно ровнее, и тут снаружи донеслись звуки. Трудно было понять, что там происходит, – мешал стук дождя. Потом отчетливо затрещал чей-то голос в рации, но слов разобрать не удалось.

Человек с рацией стоял близко, очень близко. Вероятно, рядом с пикапом. Его голос звучал низко и приглушенно, но вполне различимо:

– В полуквартале к востоку от твоей позиции. За какой-то забегаловкой. Ресторан «Доннатина».

Раздался ответный треск, и опять Джейн ничего не разобрала.

– Хорошо, – сказал человек. – Вы двое – на передней линии. Обыщите забегаловку, включая туалеты, и приведите ее ко мне.

Голос стал тише: человек отошел от машины к заднему входу в «Доннатину».

Джейн хотела вытащить пистолет, но она полулежала, скорчившись, в нише для ног: спина вклинилась между сиденьем и пассажирской дверью, лицо было обращено к рулевому колесу. И если бы пришлось стрелять, выстрел вряд ли попал бы в цель.

И потом, они не дали бы ей выстрелить первой. Кем бы они ни были, людьми, хоть как-то связанными с властью, или откровенными бандитами, в любом случае ее захотели бы допросить.

«Они».

Пока что Джейн не знала, кто такие «они», но рано или поздно должна была узнать. Она обещала это Нику, и хотя к тому времени он уже несколько недель лежал в могиле, Джейн твердо собиралась сдержать свое слово – будто поклялась живому человеку, – считая его таким же священным, как супружескую верность.

Через несколько минут водитель распахнул грузовую дверь, которую не захлопнул, когда забирал первую часть груза. Дверь между кабиной и грузовым отсеком была открыта. Джейн услышала, как человек с рацией спрашивает у водителя, уже не приглушенным голосом:

– Не видел женщину, брюнетку, рост пять и шесть, хорошенькую, совсем мокрую, как я?

– Где?

– Здесь, в переулке. Может, она в ресторан зашла?

– Когда?

– После того, как ты приехал.

– Я с доставкой приехал.

– Значит, не видел.

– В такую поганую погоду я хожу в капюшоне, опустив голову.

В разговор вступил еще один мужчина:

– Это хитрая сучка, Фрэнк. Она где-нибудь в другом месте.

– Я эту свинью убить готов, – сказал Фрэнк.

– Эй, на линии! Кто этот клеенчатый банан?

Водитель в желтом плаще сказал:

– Я вожу сюда товар вот уже пять лет и никогда не видел «хорошеньких».

Фрэнк ответил новоприбывшему: