Во-первых, появилась Андертон. Уинтер заметил ее еще в дверях и замахал рукой. Она переоделась в другие джинсы – новые, чистые и отглаженные. Блузка сменилась на серую футболку с очертаниями небоскребов Нью-Йорка. Кроссовки тоже были новые, гораздо менее потрепанные, чем его. Волосы не успели высохнуть после душа или ванны. Уинтер решил, что это был душ. Душ предпочитают прагматики, ванны – фантазеры. Человек в зеркале не подал виду, что что-то произошло. Он никак не прореагировал и продолжал смотреть футбол.

Еще через двадцать секунд события получили свое развитие. Не успела Андертон пройти и полдороги к столику Уинтера, в бар вошел Фримен – преемник Андертон, от которого теперь зависело все расследование. То, что он пришел сюда без оперативной группы, бронежилета и оружия, означало, что теория номер один получила свое полное подтверждение.

Уинтер встал и помахал ему. Фримен застыл в нерешительности на несколько мгновений, словно не зная, как реагировать. Помахать? Кивнуть? В конце концов он не сделал ни того ни другого, а просто пересек зал и подошел к столику. Ему было под пятьдесят, у него было красивое лицо с крупным подбородком и гармоничными чертами. Человек с таким лицом очень благоприятно выглядит в кадре. Его руководителям был нужен человек, которого можно показать журналистам. И это было разумно. Расследование велось на фоне обильной критики, и им хотелось отыграть симпатии общества. По словам Андертон, Фримен – идиот, но она была ожидаемо пристрастна. Его уровень компетентности не мог быть ниже среднего. На таком деле должны работать лучшие люди, а не те, чьи профессиональные навыки оставляют желать лучшего. К сожалению, Фримен выглядел совершенно неубедительно. За годы работы Уинтер повидал множество политиков и узнавал их с первого взгляда.

– Вон ваш убийца, – сказал Уинтер, кивнув на столик, за которым сидел мужчина-наблюдатель.

Фримен не оглянулся. Он смотрел на Уинтера и молчал.

– Это белый мужчина, – продолжал Уинтер, – что соответствует предполагаемой расовой группе. Также под описание подходят телосложение и рост. По чистой случайности он оказался здесь сразу после моего появления на ТВ. Предлагаю достать наручники и арестовать его. Что скажете?

– Думаю, нам стоит сесть и обсудить это в цивилизованной манере.

– Да, стоит, – поддержала его Андертон.

Они стояли не двигаясь. Возникло противостояние, хоть и в отсутствие оружия и ощущения неотвратимой опасности. Уинтер сел первым. За ним последовал Фримен. Через несколько секунд к ним присоединилась Андертон.

– Ты используешь Уинтера как наживку, – обвинила она полицейского.

– Нет, он сам себя использует, не так ли?

Вопрос был явно обращен к Уинтеру, который не говорил ни слова.

– Задача интервью состояла в том, чтобы выманить убийцу из норы, – продолжал Фримен. – Вы хотите, чтобы он вышел с вами на контакт.

– С вами или со мной, неважно. Если нам удастся установить с ним прямую связь, это будет прорывом. Письмо или мейл дадут нам море новой информации для работы.

– Давайте сразу договоримся: «нас» нет.

Уинтер улыбнулся.

– Я ошибся. Под «нами» я имел в виду себя.

Фримен не улыбнулся ему в ответ. Его рот был сжат, глаза прищурены, и смотрел он достаточно свирепо.

– Хорошо, признаю. Предположив, что киллер может выйти с вами на связь, я принял решение об организации слежки за вами.

– А на каком этапе ты планировал нам об этом сообщить? – спросила Андертон.

– Ни на каком.

– И совесть тебя не мучает в связи с этим? Ты используешь члена общества, чтобы выманить серийного убийцу, который уже жестоко расправился с троими.