Результат порадовал: была готова новая статья в блог и половина лекции, которую ему предстояло читать всего через несколько дней. Конечно, все требовало хорошей редактуры, в первую очередь статья. Лекцию он все равно будет читать по памяти, а вот позориться ошибками в блоге не хотелось.

Он занялся работой, но она упорно не шла. Вместо текста перед глазами раз за разом появлялась мужская грудь, покрытая черными, местами седыми волосами, рассеченная по вертикали чуть выше солнечного сплетения. Из раны сочилась кровь, которую никто и не думал останавливать, поверх разреза лежал только небольшой камень. Это был не самый пугающий и даже не самый тревожный образ из тех, что крутились в голове, но это Денис видел яснее всего. Прочее… путалось.

Через какое-то время он бросил попытки сосредоточиться на работе и принялся собираться. Ему часто приходилось уезжать куда-нибудь на пару дней, поэтому сумка лежала под рукой, как и дорожный набор гигиенических принадлежностей. Сбор вещей не занял много времени.

Денис вызвал такси и сразу вышел из квартиры, намереваясь дождаться его у подъезда. Погода стояла прекрасная, так почему бы немного не подышать?

Лифт долго не ехал, заставляя нетерпеливо топтаться на площадке, то прогоняя образы из головы, то, наоборот, возвращая их и пытаясь рассмотреть. Когда звуковой сигнал возвестил о прибытии кабины, Денис торопливо повернулся и шагнул к поехавшим в стороны дверям.

Как ему удалось удержаться и не рухнуть в бездну, он сам не понял. Нога уже пересекла порог и была готова наступить на пустоту, а вес тела – последовать за ней, когда слегка затуманенное постоянным недосыпом сознание зафиксировало отсутствие кабины. Свободная рука едва успела зацепиться за стену и удержать его от фатального шага.

Денис шарахнулся назад, чувствуя, как в ужасе колотится сердце. Еще бы! Тринадцатый этаж! Если бы он шагнул вперед и не удержался, со дна шахты его соскребали бы…

Пока он стоял, прижавшись спиной к стене, и пытался выровнять дыхание, дикими глазами таращась на пустую шахту, двери с тихим скрежетом закрылись.

Вот же дрянь какая! Сколько лет живет в этом доме, а такого ни разу не случалось. Он, конечно, слышал, что так бывает, но никогда до конца в это не верил. Особенно в то, что можно вот так шагнуть в пустоту, не заметив, что лифт не доехал.

Справившись с приступом паники, Денис снова подошел к лифту и ткнул в кнопку вызова. Двери сразу разъехались в стороны, лифт даже гудеть не стал, все-таки привозя кабину на нужный этаж.

Потому что она и так стояла на месте. Под потолком тускло светила знакомая лампочка, в зеркале на стене отражалось ошалевшее лицо Дениса. Он осторожно наклонился вперед, заглядывая в кабину, как будто подозревал, что она может исчезнуть, если немного изменить угол зрения. Однако ничего не изменилось.

Снова схватившись рукой за стену, Денис осторожно потрогал кончиком ботинка пол, проверяя его реальность. Тот оказался очень даже настоящим, твердым.

Пока он изучал кабину, время ожидания вышло и двери попытались закрыться, но Денис удержал их. Однако переступить порог все еще не торопился. История с другим лифтом тревожила сознание. Ведь кабины только что не было, он нисколечко в этом не сомневался! Так откуда она взялась? И куда она его повезет? Не в ту ли самую преисподнюю, как утверждается в одной дурацкой городской легенде?

– Да ну его на фиг, – пробормотал Денис себе под нос, повернулся и направился к выходу на лестницу.

Лучше уж пешком дойдет. Целее будет.

18 июня, пятница

г. Шелково

Кабинет давно наполнился запахом свежесваренного кофе, а кофеварка перестала фыркать, но Карпатский все сидел за столом, потирая переносицу, и никак не мог заставить себя встать, чтобы налить напиток в кружку. Его преследовал запах трупа, четыре дня пролежавшего в закупоренной квартире в летнюю жару. Казалось, тот въелся в волосы, одежду, даже кожу, поэтому тошнота то и дело подступала к горлу. Карпатский злился на себя за непонятно откуда взявшуюся впечатлительность. Он ведь и раньше с таким сталкивался и, как ему самому казалось, справлялся куда лучше. То ли стареет, то ли сказался вынужденный отпуск, продлившийся почти две недели.