Народная мысль в этом отношении выработала чрезвычайно много приемов и способов купанья: одни рекомендуют окунаться три раза – во имя Святой Троицы; другие – четыре: три раза во имя Святой Троицы и один – во имя пр. Тихона; некоторые окунаются 9,12 раз; есть такие, которые окунаются по три раза за каждого из оставшихся дома членов своей семьи; но, само собой разумеется, все это совершается с величайшим благоговением, спокойно и с трогательным усердием.

Говоря о чудесах, происходящих у колодца преподобного Тихона, я не могу не сказать о нижеследующих фактах исцеления, имевших место здесь за последние годы.

Иван Яковлевич Баранов, крестьянин Калужской губернии, Малоярославецкого уезда, Недельницкой волости, деревни Булгаково, в 1908 году более девяти месяцев был болен глухотой, с шумом в ушах. Врачи предлагали операцию, от которой он отказался, а обычной врачебной помощью они не могли облегчить страданий Баранова и впоследствии совсем отказались лечить его.

12 сентября 1908 года Баранов приехал в монастырь к преподобному Тихону Чудотворцу, остановился в гостинице, отстоял литургию и молебен угоднику Божию, приложился к раке мощей его, а после пошел на св. колодец, там купался в целебных водах и стоял молебен преподобному Тихону.

С ним была жена. По дороге от источника обратно в монастырь Баранов сразу почувствовал облегчение и сказал жене, что вата у него из ушей выпала и уши стали совершенно здоровы.

Официально объявлять об этом исцелении Баранов не хотел, но ему явился во сне преподобный Тихон Калужский и сказал: «Что же ты забыл про меня, я – твой доктор», вследствие чего он объявил об этом документально с засвидетельствованием других лиц.

Второе чудо совершилось в 1909 году над девицей Наталией Ивановой из Москвы, страдавшей припадками и беснованием 32 года, начиная с семилетнего возраста. По ее рассказам, врачи нашли, что она страдает нервной болезнью, делали ей операцию горла два раза, вырезали левый глаз, а причины болезни так и не нашли. Припадки с ней бывали до шестидесяти раз в сутки, и она в это время не могла терпеть никакой святыни, а при ослаблении болезни всегда чувствовала, что ее давит и управляет ею какая-то посторонняя сила. Несомненно было видно, что болезнь ее – беснование.

Наконец ее привезли к преподобному Тихону; на глазах массы богомольцев двое мужчин с трудом подвели ее к раке преподобного; больная кричала и упиралась, и только при помощи третьего удалось приложить ее к раке угодника. И тотчас же, как сама она заявила, «освободилась голова ее от тяжести и постороннего давления». Прожила она после того еще два дня в обители и на вопрос о здоровье отвечала, что чувствует себя совершенно здоровой, и открыто говорила, что милость эту оказал ей Господь по молитвам преподобного Тихона.

О третьем чуде привожу дословную перепечатку из письма обители отца исцеленного, священника Павловского:

«Сын мой Павел, 15 лет, в 1879 году сентября 17 дня, живши в Москве, упал с высоты на шесть аршин и расшиб себе об остроту угла и прилавок спинную и хребтовую кость, жестоко ушиб правую лопатку, кострец у правой ноги, левую ногу, сильно повредил легкие с внутренностью и был отправлен в то же время в Ново-Басманную больницу, а из оной переведен в Ново-Екатерининскую для излечения, в которой пролежал месяц; консилиумом докторов найдено было здоровье его невозвратным; то же утверждали и оба наши (Боровские) врачи, свидетельствовавшие его. Крепкое его прежнее здоровье и физические силы давали ему возможность быть более трех месяцев на ногах и бороться с болезнями. Но с 6 числа января 1880 года у нас в доме он слег на одр, на котором вскоре отнялись у него руки и ноги – ноги сведены были к заду, а руки к груди так плотно, что между оными и телом нельзя было протянуть нитки; пальцы на руках свело в кулак и пальцы на ногах также были без движения; потом голова сделалась недвижимой, отнялся язык и не говорил он шесть месяцев; полтора месяца не употреблял пищи, кроме яблочного сока, который он золотниками через два-три дня сосал из мороженого яблока, и кроме малой части воды, даваемой ему с чайной ложки. Все тело его проникнуто было болью жестокой, а потому, за невозможностью надеть на него белье, он лежал всегда голый, прикрытый простыней; ворочали его с боку на бок на простынях и всегда осторожно, как бы разбитой спиной не коснуться ему постели: во время переворачивания он делался на десять минут, а иногда на полчаса, без признаков дыхания, как бы жизни; а потому, по воле его, ворочали его редко, через трое, а иногда через четверо суток: каждый стук приводил его в болезненный испуг и безжизненное положение; дыхание его было тяжко, и внутренние страдания сильны; кормили и поили его из чужих рук, и все необходимые уходы производились по недвижимости его посторонними лицами. Горькая была его доля! Самая муха, которую он не мог согнать с себя, сильно обижала его. Все эти страдания он, находясь в здравом уме и твердой памяти, переносил без ропота с надеждой на Жизнодавца, что Он положит конец его страданиям; а к исцелителю недужных, угоднику Божию, пр. чудотворцу Тихону в душе его горела сильная вера и упование на его милости, почему желалось ему скорее ехать в Тихонову пустынь и искупаться в целительном источнике том; но исполнить это желание его мы почитали невозможным, ибо боялись, как бы качкой не затрясти его на нескольких верстах до смерти. Наконец решились исполнить его волю. Надев на больного для приличия кое-как белье и принеся на носилках, с величайшим трудом и боязнью за жизнь его уложили в экипаж; больной в это время находился в оцепенении и без памяти. После чего, не слыша от него стонов и жалоб на поездку, мы отправились в путь и, по милости Господа и Угодника Божия, доехали с больным до обители преподобного Тихона благополучно. Приехав 16 июня сего года, в пятом часу утра, к сей обители, в которой в этот день был храмовой св. Тихону праздник, мы, не отпрягая лошадей, с благословения иеросхимонаха всечестнейшего Ефрема, тотчас же отправились к святому колодцу отслужить там молебен с водоосвящением и искупать больного. Оставив у колодца больного в экипаже, с матерью больного пошли в часовню помолиться, кучер отправился к месту купальни осмотреть и сообразить, как удобнее на заготовленных носилках пронести больного в купальню, как и с кем в ней искупать его, а больной оставался в экипаже. По прочтении на молебне святому Тихону Евангелия, оное выносимо было для целования больному, лежавшему в экипаже недвижимым. Но во время совершения водоосвящения Бог благословил явить через святого угодника Своего, преподобного Тихона, Калужского чудотворца, великое и сверхъестественное чудо на больном сыне моем, поразившее благоговейным страхом и священным ужасом всех богомольцев. Недвижимый, скорченный, не могущий лежать на спине, не отводящий от груди рук и от задней части ног, ворочаемый с боку на бок другими, принимающий пищу и питье из чужих рук и требующий во всем нужном стороннего ухода – сей-то приговоренный докторами к смерти увечный страдалец, сын мой Павел, мгновенно исцеляется: вылезает сам из экипажа, приходит в одном белье, без сторонней помощи, в часовню, где совершалось водоосвящение, становится прямо на ногах перед образом преподобного Тихона, кладет перед тем усердные земные поклоны, истово знаменуя себя крестным знамением; по водоосвящении идет в купальню сам, без помощи других, снимает с себя белье и троекратно погружается в холодную воду. От часовни, что вне монастыря, над дубом, идет пешком к духовнику, исповедуется, за поздней литургией на своих ногах приобщается Св. Христовых Тайн, и в два часа пополудни того же 16 июня из Тихоновой пустыни, этой душевных и телесных болезней врачебницы, больной сын мой вместе со мной и матерью возвращается домой исцеленным от одержавшей его неисцелимой болезни.