».

С этими словами граф вошел в лес, по направлению к скиту.

О. Пахомий и Зиновий: «Не знаю, знал Л.Н. Толстой о том, что Иосиф не принимает, болен или нет. Но думаю, что узнал или от о. Михаила, или от кого-нибудь из других монахов, или, может быть, от богомольцев. Быстрыми шагами направлялся он к святым вратам скита, через которые должен был пройти в келью старца Иосифа. Подошел и почти у самых врат мгновенно остановился, как будто разрешая ка-кой-то тревожный, мучительный вопрос. Долго стоял; затем, понурив голову, медленно повернул направо и еще медленнее зашагал обратно. Пройдя пять-шесть шагов, остановился снова, задумался и снова, но уже с меньшей решимостью, вернулся к святым воротам. Но лишь только близко подошел к ним, опять как будто какая-то сила остановила его. Опять долгое размышление. Снова – неохотная поступь по направлению назад. На этот раз ушел еще дальше от скита и опять остановился. Опять тяжелое, более чем первый раз, продолжительное раздумье на этом месте. Опять поворот направо, опять, но с еще меньшей решимостью, направляется Л.Н. Толстой к скитской обители. Еще раз роковая остановка, нерешительная задумчивость, и на этот раз быстрый, энергичный поворот назад и быстрое, чуть не бегом, удаление от скита. И на этот раз навсегда».

– Не попустила Божья Сила великого грешника войти в нашу обитель!.. Серьезно, строго, с благоговейною вдумчивостью и, видимо, с верой, тяжело вздохнувши, закончил это, до боли сердца хватающее задушу, немудрое сказание, безногий, когда-то бывший николаевским солдатом, старый Зиновий; и, благоговейно взглянув на святые ворота скита, по обеим сторонам которых нарисованы во весь рост со строгими лицами первые основатели монашества, первые подвигоположники, пещерники с лопатами в руках, с кирками, как с орудиями своего служения Господу и с крестами, – снял с себя старый засаленный картуз, благоговейно осенился крестным знамением и добавил: «Не попустили, видно, святые угодники».

М. Нестеров. «Л. Н. Толстой на берегу пруда в Ясной Поляне». 1907

– Да! не попал бедняга на истинный путь православия, – вдумчиво и со слезами на глазах закончил это же повествование о. Пахомий, склонив свою седую голову на грудь: видно, так Господу угодно, а я долго скорбел, долго упрекал себя потом, что не догадался в то время пойти с ним. Я бы его довел, я бы добился до старца Иосифа, – но… видно Господь не попустил.

После отца Иосифа, скончавшегося 9 мая 1911 года видное место в старческой деятельности занял скитоначальник отец Варсонофий.

О. Варсонофий был в мире светским, широко образованным человеком. До поступления в монашество состоял на военной службе в чине полковника и нес обязанности старшего адъютанта при штабе Казанского военного округа. Еще не уходя из мира, в очень молодых годах, он пользовался советами и назиданиями о. Амвросия, а по поступлении в Оптино-Введенский монастырь в 1892 году сделался учеником скитоначальника Анатолия и помогал ему в качестве письмоводителя в переписке с его духовными чадами.

О. Варсонофий был человек высокой богословской начитанности.

По внешнему виду он очень напоминал одного из евангелистов.

Все его лицо носило на себе отражение великой думы, высокой воли, недюжинного ума, глубокого чувства и безгранично сильной веры.

Портрет преподобного Варсонофия (Плиханкова),старца Оптиной пустыни. 1913

Но что особенно поражало и приближало к нему – это его глаза. В них таился какой-то глубокий проникновенный свет. Стоило только раз попасть под взгляд о. Варсонофия, чтобы почувствовать на себе всю чистоту и боговдохновенность этого человека.