На следующий день, в субботу, клиентов у нее нет. Джоди заснула на рассвете после бессонной ночи и пролежала в постели дольше обычного. Теперь она возится с завтраком и газетой. Непонятно, почему она чувствует себя не пришей собаке хвост. Тодда обычно весь день нет дома, даже по субботам – с утра он на объекте, потом идет к парикмахеру, потом отвозит машину в мойку. Воскресенье же – другое дело, по воскресеньям они обычно не спеша съедают бранч, а потом долго гуляют с собакой по берегу, чего Джоди ждет всю неделю. Но завтра придется обойтись без этого.

В надежде, что кто-нибудь из подруг все же перезвонит, она включает телевизор и листает каналы, пока не натыкается на повтор «Сайнфелда»[4]. Она эту серию уже видела, но совершенно забыла. В последнее время у нее и с фильмами так же. Проходит год-другой, и у нее все равно что амнезия. На основании этого Джоди подозревает, что если бы ей пришлось заново проживать всю свою жизнь – все те же самые события в той же последовательности, – почти все они были бы для нее неожиданностью. Когда серия заканчивается и она видит финальную сцену как в первый раз, на Джоди обрушивается ощущение потери и сожаления.

Она пытается спастись от этого чувства в ванной, в ритуале погружения в обжигающую воду по самую шею. Она лежит в облаке пара, словно в горячем коконе, что, как и ощущение невесомости и тяжести (тело подвешено, но вода все равно давит на него), обычно тонизирует настолько хорошо, что может разогнать различные болезни. Пролежав в воде, пока кожа на кончиках пальцев не сморщилась и не побелела, Джоди тем не менее встает в паршивом настроении, чувствуя себя брошенной и уставшей. Она засыпает на диване и час спустя просыпается, продрогнув в мокром халате.

Она дезориентирована, в голове крутятся обрывки сна. Тогда Джоди одевается, пристегивает к ошейнику собаки поводок и идет к озеру, присоединяясь к толпе решивших отдохнуть на его берегу. Вода переливается в лучах полуденного солнца, гуляющих много – люди вышли насладиться теплом, побегать, покататься на великах и роликах, кто-то просто прогуливается – в основном парами или семьями. Они все загорелые, в чистом воздухе их голоса просто звенят. Фрейд легко бежит рядом, радостно махая хвостом детишкам, спрашивающим разрешения его погладить. Пройдя по газону, она выходит на песчаную полосу возле воды, бросает палку в озеро и наблюдает, как пес бросается за ней вплавь. Хотя бы он радуется. Фрейд быстро ко всему приспосабливается, его легко отвлечь, обрадовать. Он заметил, что Тодд не ночевал дома, но сейчас он плывет, задрав нос и окунув в воду уши, и вообще уже не думает об этом.

Вернувшись домой, она глотает «Эдвил»[5] и прослушивает автоответчик. Элен перезванивала, предложила пообедать как-нибудь на следующей неделе. Джоди надевает спортивные штаны, задергивает шторы в спальне и забирается в так и не заправленную кровать с книжкой – романом о трех поколениях женщин с такими проблемами, как жестокие мужья, неблагодарные дети, а также социальные и культурные лишения, свойственные жизни в небольшой деревушке. Ужасы их жизни отвлекают ее на какое-то время, но когда книга заканчивается, возвращение в реальность оказывается неприятным. Небо за окном стало плоского серого цвета, комната погрузилась в тень, температура упала. Уже ясно, что больше никто не перезвонит; подруги уже наверняка определились, с кем будут ужинать, их вечер уже идет полным ходом. Джоди раздевается, бросает одежду и вместо этого надевает джинсы с фланелевой рубашкой, словно смирившись, что вечер придется провести дома.